Чёрт!
Я перевел взгляд на Лёху, который успел встать рядом со мной и спросил:
– Ты это видел?
– Да, – кивнул он. – Проверим?
– Нет, спасибо, – отказался Я. Самый банальный инстинкт – самосохранения, яростно кричал мне, что это плохая идея.
А действительно! Если этот чудак так ведет себя, то точно не предугадаешь, что он отмочит в следующий момент. И Я не опускал вероятность, что хозяину комнаты, штырь в голову мог воткнуть, как раз он.
Лёха никак не прореагировал на мой отказ – он только повернулся в другую сторону и спросил:
– Тогда, туда?
– Пожалуй, – согласился Я.
На стенах висели потертые картины – сразу видно, что здесь уже давно не бывают люди. Тогда что мы надеемся здесь найти? Наряд окружающих нас стен, сильно отличался от тех, что мы видели в комнате. Теперь это был ни один блеклый цветок на всю стену, а длинный и сложный узор. Он простирался через всю стену, беря начало где-то в темноте. Он сильно напоминал арабскую вязь, но с недоступными для глаза отличиями. Видимо, художник очень боялся, что его уличат в плагиате. Узор своим цветом почти не выделялся на фоне стены: он был таким же черным и мрачным. Единственное, что его выдавало – объем. Он словно огромная змея, застывшая на стене. Проведя рукой по нему, Я почувствовал под рукой приятной ощущение бархата. Он уже изрядно потрепался и облазил, но продолжал сохранять мягкую оболочку. Но при всей былой роскоши, это место разваливалось по частям. Чем дальше мы шли, тем ближе к нам был источник далекого света. Сквозь полумрак Я ясно различал отклеившиеся местами обои, пятна грязи, полосы, проведенные видимо острым предметом. Но всё это было под огромным слоем пыли. Почему то казалось, что каждый шаг на ни метр не приближает меня к концу коридора, только поднимает огромные облака пыли – он казался бесконечным, вытягиваясь в длину всё больше и больше. Нет… просто показалось. Приближаясь к его концу, Я услышал шипение, звук раздавался из-за поворота. Мы с Лёхой остановились и переглянулись. Он лишь неоднозначно помотал головой. Я повернулся и стал медленно приближаться к повороту. Звук был механический. Он издавал потрескивание вперемешку с шипением и легким жужжанием. Я осторожно выглянул из-за угла, мне в лицо ударил поток света. Теперь он исходил не из окна, а из… телевизора, который стоял посреди коридора. Телевизор барахлил, трещал, издавал помехи и показывал на экране традиционную картинку. Тысячи черных и белых точек нервно мигали, освещая перед собой добрую часть коридора. Телевизор сам по себе был маленький. Его антенна завалилась набок и свисала до пола.
Немного успокоившись, Я вышел из-за угла. Теперь я увидел и того, кто смотрел телевизор. Сбоку от телевизора, стояло слегка повернутое кресло. В нем кто-то сидел, но рассмотреть его не было возможности. Оно было повернуто идеально: телевизор был в поле зрения сидячего, и в тоже время скрывал от посторонних глаз. Медленно, шаг за шагом, мы подошли к креслу. И когда спинка кресла оказалась на расстоянии вытянутой руки, Я замер. Почему-то мне не хотелось поворачивать кресло. Толи запах гнили и смрада, толи чувство беды не давало мне сделать этого. Воспользовавшись моей заминкой, к креслу подошел Лёха и с силой его развернул. То что мы увидели в кресле, повергло в ужас обоих. Лёха с криком отмахнулся рукой и отскочил на несколько шагов назад. У меня перехватило дыхание и Я, не знаю даже для чего, закрыл рот рукой. Толи в надежде, что меня не вырвет, толи от ужаса, который парализовал меня.
