Ритус съехал в рощицу (приметил ее по дороге сюда), заглушил мотор – здесь никто не помешает.
– Здравствуй, – он повернулся к жене.
Иля наклонила голову, приветствуя его.
– Может, все-таки посмотришь на меня?
Она улыбнулась и повернулась… Несколько минут двое рассматривали друг друга. Когда-то, в прошлой жизни, они были вместе.
– Ты изменился.
– Да нет.
– Изменился. Глаза другие, – она смеялась сквозь слезы.
Он привлек ее к себе. Говорить не хотелось, что и она тоже изменилась – морщинки около глаз пролегли то ли от тоски, то ли от беды, но никак не от счастья. Каким оно может быть? Глиняным? Воздушным?
– Все хорошо. Не надо плакать. Ты же у меня сильная.
Она затрясла головой на его плече, шмыгнула носом. Ритус дал время женщине прийти в себя, успокаивая своим присутствием, обнял за плечи, прижал к себе. Время от времени поглаживал по спине, наконец, почувствовав, что шквал эмоций спал, сказал:
– Я знаю, сильная. Давай сначала рассказывай ты, а потом я…
– Ох, – Иля вздохнула, отрываясь от его плеча.
Она вытащила носовой платок, вытерла глаза, поправила шарф – утром было прохладно.
– Его зовут Игорь. Он, действительно, моложе меня. Я учила его. Сначала смеялась над ухаживаниями, а он всерьез. Хотела уехать, а он объявил, если не буду с ним, наложит на себя руки. Однажды ко мне пришла его мать, Людмила Алексеевна, сказала, что он чуть не бредит мной. Я согласилась. Вот и все. Живем у него дома. Он как мальчишка, готов на руках меня носить. В институте оформил свободное посещение, чтобы быть дома… Всего не перескажешь…
Месяц назад до нас докатился слух об ЭСВ. Игорь как услышал, что там большие деньги платят, загорелся, хочет идти служить. Я сначала в шутку, что нам деньги не нужны, а он свое: купим дом, заведем детей. Потом сказала, что как же мы будем не вместе: он готов потерпеть некоторое время (кто-то сказал, что достаточно несколько месяцев, а потом тебе дают квартиру в гарнизоне). Обратилась к родителям – они и слушать не хотят. Думаю, считают, может, отстанет от меня, найдет кого-нибудь. Одним словом, одержим мыслью об ЭСВ.
– Понятно. Давай паспортные данные и фотографию – не пройдет он в ЭСВ. Ну, а ты что думаешь делать?
– Не знаю. Мне кажется, я сделала ошибку, согласившись с ним, но мне стало так жалко его: он ночами стоял под моими окнами, хотел повеситься…
– Всех-то ты жалеешь. Может, пора о себе подумать. Чего хочешь ты? – Ритус внимательно смотрел на женщину, не давая возможности уйти от ответа.
– Моя мечта из области фантастики, – Иля, смутившись, начала краснеть.
– А если тебе кажется? – заинтересовался Ритус.
– Нет, – Иля совсем сконфузилась, даже отвернулась.
– Ладно. У тебя еще что-то? – спросил Ритус между прочим.
– Нет, – она рассматривала вид за окном автомобиля.
Иля понимала, что разговор исчерпан, что пора возвращаться из сказки в реальность. Ритус занялся поискали музыки. Включил Дебюсси – все еще помнил ее пристрастия.
– Ты сказала о детях. Может, хочешь ребенка?
– Не от него.
Ритус включил «Лунную сонату». Помедлив, спросил:
– Мне рассматривать это как предложение?
Женщина по-прежнему смотрела в окно. Ритус скорее почувствовал, как по лицу Или расплывается румянец.
– Не вижу повода для смущения.
– Зато я вижу.
– Пустяки…
Солнце смеялось над ними, слепило их через стекло. Женщина тоже смеялась. Ей было не просто приятно – она чувствовала себя счастливой. Наконец-то…
