Мирослава и Даниил сидели в тишине минут десять, каждый думал о своем.
Мирослава глянула на часы. Клиент придет с минуты на минуту, а она никак не может договориться с придирчивым адвокатом.
– Даниил, – обратилась она к насупившемуся брюнету, – давай, поговорим спокойно.
– Был бы толк.
– И все-таки. Разберем случай с Кристиной и Леонидом.
– Зачем? – ухмылка исказила лицо Даниила.
– Хочу, чтобы ты понял, почему я поступаю так, а не иначе.
– Мне не понять тебя, Мирослава. Чтобы ты не сказала, с моей точки зрения, ты поступаешь непрофессионально…
Мирослава громко вздохнула, почесала висок:
– По-твоему, справедливо, если бы Кристина осталась с носом?
– Она не осталась бы с носом. Да, получила бы меньше, но получила бы. А то, что ты собираешься делать, в корне неправильно.
– Правильно-неправильно – все это субъективно. Для тебя – неправильно, а для Кристины и для меня – правильнее некуда.
– Хорошо, – сообразил Даниил, – скажу иначе. Ты нарушаешь закон.
– Да? И какой же закон я нарушила?
– Кодекс адвокатской этики…
– Это – не закон, – опять перебила Мирослава, – это нормы корпоративной этики, придуманные адвокатами, которые, я убеждена, не раз сами же нарушали эти правила. Тебе, кандидат юридических наук, должно быть известно, что правила придумывают власть имущие не для себя, а для других…
– Вздор! И потом – тебя поволокло в другую сторону.
– Да ты что? – усмехнулась Мирослава и подумала: «И все же он проворный и настырный! Хорошие качества».
– Я – об одном, а ты – о другом, будто не слышишь, что говорю, – тем самым возмущался Даниил.
– Почему же? Слышу и прекрасно понимаю. Только я играю по другим правилам. Закон я уважаю, но они же с дырками, сам знаешь. И где можно, я всегда залатаю эти дыры житейской справедливостью.
– Ну да, – усмехнулся Даниил. – Тоже мне еще, латательница дыр. Юрист должен быть юристом, а не латать дыры в законодательстве. – Он помолчал и с усмешкой прибавил: – Кстати, ты еще и детектив, да?
– Что ты имеешь в виду?
– То, что ты звонила своим подельникам из Росреестра. «А не продал ли Леонид имущество втайне от жены?» – покривлялся Даниил, передразнивая Мирославу.
– Ах, это, – Мирослава вздохнула, выпрямила спину. – Знаешь, Даня, для меня клиент – не мешок с деньгами, а его проблема не формальная. Клиент – гораздо больше. Он – человек, прежде всего, и, как это ни странно, ждет понимания, помощи и поддержки, особенно в делах юридических, и уж особенно в делах семейных. Если ко мне обратились, и внутри что-то говорит: «ты, Мира, должна помочь!», я буду из кожи вон лезть, чтобы оправдать надежды клиента. Юрист юристом, но если нужно, я буду и детективом, и психологом, и, бог знает, кем еще.
Даниил вздохнул, прикусив губу, опустил глаза, немного подумал, потом глянул на Мирославу и негромко сказал.
– Это бестолковый разговор, я понял, – он замолчал, еще немного подумал и прибавил: – Прости, но я сегодня же поговорю с Дмитрием Петровичем о нас.
– О нас? Ты серьезно? – Мирослава чуть не подавилась. – И что ты ему скажешь?
– Попрошу назначить наставником кого-нибудь другого. Хотя бы ту же Оксану Валерьевну!
– Ты серьезно? – разнервничалась Мирослава, повторяя тот же вопрос. Уж кого-кого, но Оксану в наставницы она врагу бы не пожелала.
– Да, вполне. Вчера, пока ты с Виктором Игоревичем обедала, мы с Оксаной Валерьевной проводили консультацию клиента. Сказать по правде, я остался довольным от начала до конца. Мне по душе ее манера вести юридические дела.
