Я не выдержал. Толкнул дверь, и та со стуком ударилась о стену. Три пары глаз уставились в мою сторону. Я смотрел только на Аврору, в ее глазах стояли слезы. Хотелось обнять ее, защитить от всего.
— Что здесь происходит? — окидываю их взглядом и прохожу в номер, закрыв плотно за собой дверь.
— Дамир Константинович, просто небольшой форс-мажор. Не стоит вашего внимания, — суетится Валентина, желая выпроводить меня как можно быстрее.
— Я сам решу, стоит это моего внимания или нет. Аврора?
Она смотрит на меня, не мигая. Молчит.
— Я вам скажу, что здесь происходит, — высовывается дамочка. — В этом отеле работают бесстыжие люди. Эта, — указывает пальцем на Аврору, — украла у меня серьги.
Мои брови взлетают вверх. Ни за что не поверю, что Аврора на такое способна. Девочка, которая часы мне отдать согласилась только в присутствии свидетеля, хотя могла соврать, что не видела их, и со спокойной душой уйти домой.
— Доказательства есть? — хмуро спрашиваю я, пытаясь понять, как быстро решить всю эту ситуацию.
— Конечно! Когда я уходила из номера, я оставила их на туалетном столике, а сейчас его нет!
— Вы хорошо искали? Может, на пол упали?
— Вы меня за дуру принимаете? — возмущённо сопит та.
— Ладно, давайте сделаем следующим образом: вы предоставляете мне чек на покупку сережек, а я компенсирую их стоимость. К девушке вы больше не подходите, — предлагаю, внимательно наблюдая за женщиной.
— Да где ж я вам чек возьму?
— Ну, вы же сами сказали, что это был закрытый аукцион. На торгах обычно выдают всю сопроводительную документацию по лоту. Не бойтесь, я никуда не спешу, — прохожу в номер и присаживаюсь на край аккуратно застеленной кровати.
— Да, но… я не храню.
— Тогда скажите, на каком именно аукционе покупали, дайте мне ваши данные, и я попрошу своих ребят восстановить копии.
— Да я что, помню? — начала нервничать женщина.
— Обычно такие вещи не забывают. Так что, будем делать копию чека, или вы просто сознаетесь, что мошенница, и мы разойдемся полюбовно?
— Да как вы смеете?
— Советую вам сбавить тон, — холодно чеканю я, окончательно убедившись, что она просто решила подставить Аврору. — Потому что я с легкостью могу достать ваши данные и попросить своих ребят узнать о вас все. Уверен, там будет много интересного. А еще окажется, что ни разу в своей жизни вы ни в каких торгах не участвовали.
— Я… эм…
— Всего хорошего вам. И надеюсь, когда я утром проснусь, вас здесь уже не будет, — поднимаюсь я и нависаю над ней.
— Да как вы смеете?! Как вы со мной разговариваете?! Да вы знаете, кто я?
— А вы знаете, кто я? Нет? Вот и молчите. Иначе больше не заговорите, — вкладываю в свои слова как можно больше угрожающих нот. Чтобы поняла, что со мной тягаться ей не стоит.
Я разворачиваюсь, беру Аврору за предплечье, и она вздрагивает от моего прикосновения.
— Идем. Тебе здесь больше нечего делать. Валентина, — обращаюсь к администратору, — не забудьте проверить, не вынесла ли дама что-то из номера, — усмехаюсь я и отворачиваюсь, потеряв интерес к женщинам.
Аврора молчит, послушно за мной следует. Я открываю дверь своего номера, подталкиваю ее вперед. Она застывает в коридоре, ее бьет крупная дрожь. Ладонями растирает глаза.
— Это не стоит твоих слез. Иногда на пути попадаются вот такие люди, с этим ничего не поделаешь. На вот, выпей, — беру со стола наполненный стакан виски, который не успел выпить, и протягиваю девушке.
