И обиделась Алька, конечно, не на инфу о его работе (она умная девочка), просто так сложилось — неудачно, несчастливо, глупо. Жестоко.
Он хотел как лучше: оградить её, защитить, но вышло как всегда.
Руслан понятия не имел, кто рассказал Альбине о его прошлом.
Кто из людей, которые сильно его не любили, не поленился, подключил связи — и раскопал.
Кто с улыбкой сообщил беременной девушке безжалостную «правду», как её муж заработал деньги на свою компанию.
(Хоть и не знал, что она беременная (никто, кроме Руслана не знал). Хоть и нарыл вовсе не то, что Руслан на самом деле скрывал и как на самом деле заработал).
Кто, не стесняясь, назвал Руслана наёмным убийцей и выложил на стол собранные доказательства, чтобы у его жены не осталось сомнений.
Кто знал, какой эффект это произведёт.
— И сколько людей ты уже убил? — задыхалась Алька от переполнявших её чувств.
— Я не убийца, Аль, — обречённо выдохнул Руслан.
Объяснять ей сейчас тонкости своей прежней работы было всё равно, что защищать диплом по квантовой физике. Жонглировать пустыми словами, что он не исполнитель, а из тех, кто работает над деталями операции. Не секретный агент, а шпион, провокатор, вербовщик, «соблазнитель». Да, он тот, кого этому учили: кадровый офицер. Тот, кого готовили. Тот, кто знает эту работу досконально.
«Но мы не космонавты, — говорил в таких случаях Самарский, — мы из центра управления полётами».
— Угу, ты скромно называешь это словом «операция». И сколько? — спросила Алька строго. — На твоём счету «операций»?
— Я не считал, — сглотнул Руслан.
— Врёшь! Каждый убийца знает, сколько на его счету жертв. Моя мама…
— Я знаю, Аля, знаю. Не надо, — умоляюще смотрел он: эти воспоминания приносили ей невыносимую боль.
Альбина была маленькой, когда её мать убили. Расстреляли из снайперской винтовки.
Руслан читал — она держала дочь за руку, когда это случилось. Про капли крови, что брызнули на девочку. Про то, что она больше года после этого не разговаривала. В сети было полно и фотографий, и подробностей.
Кто расправился с женой бизнесмена: конкуренты, любовница, отвергнутый поклонник, или маньяк-художник по прозвищу «Дориан Грей», что убивал женщин с портретов (Алькину маму назвали его пятой жертвой), осталось тайной — убийцу так и не нашли.
— А у тебя какой псевдоним? — хмыкнула Алька. — Робин Гуд? Зорро? Вильгельм Тель? Может, Данила Багров? И если ты не убийца, то кто? Палач? Благородный мститель?
Дымов склонил голову, но взгляд не отвёл, а ответов она не ждала.
— Ты говорил, что просто солдат. Просто военный. Просто офицер. Но ты не «просто».
Она швырнула ему в лицо бумаги.
— В них написано, Руслан Дымов — имя оперативное. Значит, вымышленное, не настоящее. Даже больше: от оперативной работы ты «отстранён», то есть уволен. Кто ты?
— Руслан Дымов. Твой муж, — ответил он.
— Нет! Ты не тот человек, за которого я выходила замуж. Не тот, которого знала. Которого любила. Не тот, с которым мечтала завести детей. Ты… — она схватилась за живот. — Ты чёртов наёмник. Сталкер. Снайпер. Ты… — она скривилась от боли.
— Аля! — кинулся к ней Руслан, помогая сесть. — Тебе плохо? Тебе больно?..
Он и сейчас мучительно скривился, вспоминая тот день.
— Можешь поставить ещё одну галочку, или крестик, или звёздочку, что ты там рисуешь, когда убиваешь очередного человека, — сказала она ему, выйдя из больницы.
Она потеряла ребёнка. Его ребёнка. Их ребёнка.
