Постирать решила? Вашу мать... Она же пленница! С незнакомыми мужиками в чужом доме... Решила помыться и постирать? Удивительно...
Скорее всего, я пожалею о своём решении, но отдавать её точно не намерен.
***
Боднув дверь плечом, вышибаю её вместе со стулом. Испуганно вскрикнув, Анжелика оборачивается. Застал её за развешиванием красного кружева по борту душевой.
– Вот одежда, – кладу на стол стопку вещей.
Джинсовые шорты, майка, какое-то платье, свитер, носки... Всё, что нашёл. Нижнего белья у меня для неё нет.
Анжелика проплывает мимо меня к столу, забирает одежду и даже бросает невозмутимое «благодарю». Слежу за ней взглядом. Разложив вещи на кровати, она выбирает шорты и майку. Остальное вновь складывает в стопку. Встаёт ко мне спиной и, придерживая полотенце на груди, ловко засовывает ноги в шорты и быстро натягивает их на себя. А потом так же проворно надевает майку, одновременно избавляясь от полотенца.
Повернувшись ко мне лицом, заносчиво вскидывает подбородок.
– Даже не собираюсь спрашивать, чьи это вещи.
Я молчу, по-прежнему разглядывая её. И под моим пристальным взглядом вся эта напыщенная и фальшивая самоуверенность начинает с неё сползать.
– Но... ты ведь не снял это с трупа, верно? – округлив от ужаса глаза, лепечет она.
На лице ни кровинки. Руки дрожат.
Качаю головой.
– Нет. Есть хочешь?
– Хочу фен, – нервно проводит по мокрым волосам. – Ещё телевизор не работает, – указывает на плазму на стене.
– И не должен, – роняю без всяких объяснений.
Адам отключил его, устанавливая камеру. Сказал, что плазма создаёт помехи. Я не в теме, а он очень даже, поэтому не сомневаюсь в его словах.
Постояв ещё несколько секунд, иду к двери. Анжелика неожиданно бросается ко мне.
– Почему ты уходишь? Как долго я буду здесь сидеть? Скажи мне хоть что-нибудь!
То ли осмелев, то ли от отчаяния она с силой хватает меня за предплечье. Сейчас, когда девчонка так близко, я улавливаю запах геля для душа. Он мужской. Мой, если быть точнее. Потому что раньше это была моя комната. Теперь я занял спальню на третьем, с выходом на крышу. Отсюда забрал лишь одежду и какие-то мелочи типа зарядки для телефона. Гель, шампунь, полотенца – вся эта ерунда осталась здесь.
Знакомый запах геля для душа окрашивается её собственным ароматом. Хищник во мне не может не отметить, что пахнет она чертовски приятно.
– Ты просила фен, – говорю небрежно. – Сейчас принесу.
– Хорошо, – отпускает мою руку и отступает.
Но прежде, чем уйти, я всё-таки уточняю:
– Ты пересмотрела своё решение? Хочешь сотрудничать?
Не могу не отметить, как её ломает внутри, когда она коротко кивает:
– Да. Я хочу свободно перемещаться по дому. Обещаю, что не сбегу.
– Когда вернусь, обсудим.
Закрываю дверь на замок.
Она глупая, наивная и слишком бесстрашная. И наверняка станет огромной проблемой, о которой я чертовски пожалею.
***
– На меня смотри! – рявкаю я, склонившись над Муратом.
Кажется, сейчас он обделается под себя, если ещё не сделал этого.
– Я сказал всё, что знаю... – блеет он, вновь переводя взгляд на Адама. – Отпустите меня...
Мой брат держит в руках металлический прут, его конец разогрет докрасна. Идеальное орудие пыток.
– Не надо, – хрипит Мурат, отползая от меня, когда Адам приближается к нему на полшага.
– Ну ты же видишь, как он хочет причинить тебе боль, – усмехаюсь я, глядя на это ничтожество на полу. – Брат лишь ждёт моей отмашки. Рассчитывает на неё. А ты даёшь мне повод разрешить ему сделать тебе больно.
