Она видела в глазах мужа раздражение и прекращала разговор. Но не теряла надежды, что рано или поздно Роберт согласится, и Николь войдет в их жизнь навсегда. А если нет – что ж, она сделает все, чтобы девочка не чувствовала себя одинокой. Во всяком случае, никто не запретил бы ей встречаться с Николь и принимать участие в ее жизни.
Застонав, глубже зарылась лицом в подушку. Она даже не могла предположить, что Роберт до такой степени хотел собственного ребенка, что разрешил какой-то Лизке родить от него наследника на стороне!
«Как он мог, как мог?» – в очередной раз горько всхлипнула Марина и, поднявшись с кровати, поплелась в ванную.
Теплый душ успокаивал. Простояв под тугими струями где-то минут пятнадцать, тщательно почистила зубы и высушила волосы гостиничным феном, который почему-то оказался в номере.
Она боялась посмотреть в зеркало на свое отражение, поэтому собираясь в ресторан, все делала на ощупь: расчесывалась, одевалась, забирала волосы в хвост.
Перед тем, как выйти, все же решилась. И тут же отшатнулась. Из зеркала на нее смотрела женщина с бледным – в голубизну – лицом, растрескавшимися сухими губами и потухшим, безжизненным взглядом ввалившихся глаз.
От охватившего жуткого впечатления содрогнулась.
– Ну что, Мариш, отпраздновала пятнадцать лет любви и счастья?! – прошептала своему отражению. – Хрустальная свадьба, говоришь? Вдребезги, вдребезги все! Осколки кругом, одни осколки! Попляшешь теперь на этих осколках! Повоешь, губы позакусываешь!
Снова накатила тошнота.
«Это от голода, – догадалась она. – Поужинаю в ресторане, выпью горячего крепкого кофе – и полегчает. А потом, там люди… Среди толпы мне почему-то думается легче. А подумать надо о многом. И решить, что же делать со своей жизнью дальше».
Зал ресторана оказался небольшим, но уютным. Квадратные столики на четверых, покрытые белыми скатертями. Сияющие хромированные кольца для салфеток, набор для специй. Громоздкие стулья в чехлах. Оконные проемы красиво задрапированы. А вот с потолка вместо более уместных в данном интерьере люстр, свисали низкие светильники: отдельный для каждого столика, что придавало залу атмосферу интимности.
Людей, несмотря на вполне себе не позднее время, было не очень много. В основном молодые крепкие мужчины в спортивной одежде. И ели они как-то по-особенному: сосредоточенно, изредка перекидываясь репликами, словно делились впечатлениями о чем-то.
Администратор любезно усадил Марину за пустующий столик ближе к окну. Вскоре к ней подошла официантка и приняла заказ.
– Какая у вас тут публика спортивная! – заметила Марина.
– А тут и питаются в основном спортсмены, – ответила официантка и охотно разъяснила: – Отель-то к футбольному чемпионату построили! А сейчас приезжающих на всякие спортивные сборы да соревнования стали селить.
– А на данный момент какой «вид спорта» у вас проживает? – чисто из вежливости поинтересовалась у официантки.
– Конники заехали! С раннего утра на ипподром уезжают и вечером, об эту пору, возвращаются. Ипподром у нас в другом конце города, далеко отсюда. Вот они вечером поужинают – и сразу по номерам. Возле бара не тусуются, да и музыка им ни к чему. Так на ипподроме за день «нагарцуются», что не до танцев им!
– Понятно, – задумчиво протянула Марина.
Минут через десять официантка принесла заказ: тушеную говядину с гарниром из обжаренного мелкого картофеля и фруктовый салат. Поставила на стол бутылочку газированной минеральной воды. Кажется, итальянской.
