Без права на ложь: учебное пособие по современной практической философии. Для студентов и аспирантов - страница 6

В тех же «Законах» Платон высказывает мысль о недопустимости лжи, обмана в экономическо-торговом общении граждан, подчеркивая, что у большинства имеется «превратный взгляд, будто иной раз – и даже нередко – все это вполне допустимо, если только совершается кстати»16. Недопустимость, а следовательно, и наказуемость экономического обмана объясняется именно «ущербом», наносимым себе и другим, и к тому же усиливается религиозными соображениями: «Кто не желает стать в высшей степени ненавистным богам, пусть ни словом, ни делом не допускает никакой лжи, обмана, или подделки, призывая в свидетели род богов, а ведь бывает, что кто-то клянется ложными клятвами, ничуть не заботясь о богах»17.

Платон требует правдивости и честности от простых граждан, так как без этих качеств общественные отношения приходят в упадок и государство умирает. Но стоит ли верить в необходимость этих требований? Не являются ли они педагогическим приемом, вводящим граждан во временное заблуждение ради сохранения существующего государственного порядка? Не использует ли он и авторитет богов для укрепления социально и экономически обусловленных требований правдивости и честности? Платон оставляет нас с этими вопросами.

Перейдём к другому великому философу – Аристотелю.

В своих сочинениях «Никомахова этика», «Большая этика», «Евдемова этика» Аристотель характеризует правдивость (aletheia) как нечто «среднее между притворством (eironeias) и хвастовством, которая проявляет себя в речах, однако не во всяких»18. Он относит эту «срединную» добродетель, прежде всего, к высказываниям по поводу своего имущества, знаний, способностей, т. е. по отношению к тем качествам, которые могут быть полезными для других граждан государства. Поэтому, если мы неправдивы в своих речах, то мы затрудняем любознательность наших сограждан и препятствуем их естественному стремлению к обладанию истиной. Как говорит Страгирит в «Никомаховой этике»: «… [наш] долг – ради спасения истины отказаться даже от дорого и близкого, особенно если мы философы. Ведь хотя и то и другое дорого, долг благочестия – истину чтить выше»19.

Стремление к истине приобретает особое значение в тех случаях, когда человеку приходится совершать поступки. Общие предписания правильности и неправильности поступков являются условными, не установленными раз и навсегда, «ведь частные случаи, – пишет Аристотель, – не может предусмотреть ни одно искусство и известные приемы [ремесла]; напротив, те, кто совершает поступки, всегда должны сами иметь в виду их уместность и своевременность, так же как это требуется от искусства врача или кормчего» (подчёркнуто мной – А. М.)20.

«Уместность и своевременность» поступка оказываются у него важнейшими критериями благоразумия, а следовательно, и той самой срединности, без которой не мыслима добродетель. Из этого следует, что «правдивым» будет тот, кто держится середины и избегает извращения истины с помощью преувеличения (хвастовства) или умаления (притворства). Когда человек сталкивается с неоднозначными обстоятельствами, например, грозящими ему большими бедами, как ему следует поступать?