Где-то наемники лоханулись. Забыли, что личных телохранителей выбирают из лучших когда-то бойцов? Плохо то, что гости вряд ли обратили внимание на выстрелы. Там, в зале, до сих пор херачит музыка. Но выстрелы слышит Леська, из ослабевших рук выпадает флакон с гелем, бьется о мраморный пол, она не реагирует.
— Кто-то стреляет, — бледнеет на глазах. Мне только ее обморока не хватало. Резко переключаю кран, холодные струи быстро приводят ее в себя, она вздрагивает, но, прежде чем она успеет закричать, я жестко произношу:
— Не кричи! — сама закрыла ладошками себе рот. Вот и умница. — Да, стреляют. Чтобы не попасть под перекрестный огонь, ты спрячешься. Поняла?! — кивает часто-часто головой. — Быстро одевайся и прячься, если хочешь жить, — Леська отмирает, выскакивает из душевой. Она даже протрезвела окончательно. — Вот и молодец.
— А ты куда?
— Проверить обстановку.
Заодно найти отсюда безопасный выход.
— Не ходи, Стас. Вдруг тебя убьют?..
— Делай, что я сказал! — резко, чтобы прекратить зарождающуюся истерику. — Сейчас ты заботишься только о себе. Не забудь выключить везде свет.
Надеваю футболку, куртку забрасываю в шкаф. В ней неудобно двигаться, брендовая шмотка для понтов, я ведь знал, куда иду. Надиктовываю сообщение Жарову: быстро обрисовав обстановку, скидываю адрес. Приехать ребята не успеют, но все пути отхода на дорогах успеют перекрыть, поднять по тревоге полицию. Выхожу через балкон, потому что этого никто не ждет. Перелетев перила, мягко приземляюсь на подстриженный газон.
Эмоции отключаются по щелчку. Ушел в тень, осмотрелся. Двигаюсь бесшумно. Я вычислил, где сидит снайпер, но его не достать. Без винтовки, по крайней мере. Зато я точно знаю все его слепые зоны. Есть квадраты, в которых могу двигаться почти спокойно.
Со стороны кухни точно должен быть запасной выход. Возле него уже дежурят, пара наемников держат дверь на прицеле. По кухработникам не стреляют. Значит, кого-то ждут, что подтверждает мои подозрения. Заказ на какое-то конкретное лицо или группу лиц?
Подкрадываюсь бесшумно. Останавливаюсь за их спинами, они слишком близко друг к другу. Уберу одного, второй заметит. Захватываю первого, закрываюсь им и сворачиваю шею резким движением. Мне не видно из-за балаклавы глаз его напарника, но там точно шок. Свернуть шею взрослому тренированному мужику на самом деле достаточно сложно. Сейчас я благодарен командиру, что он нас затрахал физподготовкой и отработкой приемов самообороны, иногда до темных точек перед глазами гонял на полигоне. Парень напротив меня не успевает совершить выстрел, перехватив автомат, точным попаданием в голову укладываю второго бойца. Забираю магазины, рассовываю по карманам. Снимать разгрузку и броники с убитых времени нет.
Из ресторана доносятся крики, стрельба, начинается паника. Музыка продолжает звучать, она чем-то напоминает стоны боли, пилит натянутые до предела нервы. Повара и официанты, что были в кухне, высыпают во двор, видят меня, пугаются, кричат, поднимают руки.
— Спрячьтесь! — нет времени объяснять, что я из команды «хороших». — Выход перекрыт, туда нельзя!
Кивают головами. Прослеживаю взглядом за тем, куда бегут. Информация о том, как можно отсюда выбраться, лишней не будет, но что-то мне подсказывает: там находится еще один снайпер. Тот, кто подготовил операцию, наверняка учел все риски.
Глубокий вдох, выдох. Вхожу в здание. Не люблю работать в помещении. В условиях города тоже. Может произойти любая жопа. Мирных слишком много, кто-то подставится или срикошетит пуля, а ты потом в бутылку лезешь, чтобы забыть, только ни хрена не забываешь!
