Но полковник Решетов мне не ответил на последний вопрос, он скрылся за дверью нашего купе. Ужин удался на славу! После Минска Ваське пока еще не приходилось есть такой хорошо прожаренный бифштекс с рассыпной картошкой. Картошка истинно по-русски была порезана на круглые дольки. Причем каждая долька была прожарена на свином сале до хрустящей корочке с обеих сторон. Да и бутылка армянского коньяку оказалась к месту. Причем коньяк из бутылки улетучился так быстро, что очень скоро им обоим пришлось обращаться к бортпроводникам еще за одной бутылкой. Но, к великому их сожалению, как сообщили бортпроводники, армянский коньяк полагался всего лишь по одной бутылки на купе из двух пассажиров! Таким образом, Ваське и Володе свой ужин пришлось заканчивать бутылкой «Московской горькой». Водка Ваське показалась теплой и противной, да и его настроение слегка испортилось. В горести наш парень не стал эту водку пить, но она явно пошла на пользу Володе Решетову.
В ходе ужина между лейтенантом и полковником, несмотря на большое различие в воинских званиях, установилась вполне дружеская атмосфера. Они друг друга стали называть по именам, говорили, не стесняясь, обо всем на свете. Только вот полковник Решетов почему-то категорически отказывался обсуждать или просто комментировать ход военных действий на фронтах Великой Отечественной войны. Причем полковник не прямо в лоб отказался вообще касаться этой темы. Просто Решетов профессионально ловко их разговор-беседу начал уводить в сторону, когда Василий поднимал вопрос о ситуации на фронтах.
Как вскоре выяснилось Володя Решетов особенно любил поговорить о московских актрисах. Володя был хорошо информирован даже о любовных похождениях известной московской актрисы Серовой, к ней и сам товарищ Сталин был неравнодушен. Ваське же по этой тематике особенно нечем было похвастаться, он в амурных делах не обладал большим опытом, да и к тому он не был москвичом! Поэтому он больше слушал полковника Решетова, так как он обладал подобным богатым жизненным опытом, как Володя Решетов!
Под самый конец ужина в дверь их купе постучал один из бортпроводников. Вежливым голосом он извинился за то, что их потревожил, сказав:
– Товарищи командиры, поезд обходит военный патруль, проверяет документы у всех его пассажиров. Через минуту этот патруль начнет обход всех купе нашего вагона. Прошу вас заранее приготовить служебные удостоверения и сопроводительные документы. Извините, но сейчас я буду вынужден вас покинуть, чтобы других пассажиров своего вагона предупредить о предстоящей проверке документов!
Как только дверь купе закрылась за бортпроводников, полковник Решетов отодвинул от себя рюмку с водкой. Поднялся из-за столика, достал из портфеля свои документы, а портфель снова засунул под подушку верхней полки.
– Не нравятся мне такие неурочные проверки! Военный комендант Ярославского вокзала клятвенно меня заверял в том, что каких-либо проверок документов в вагонах первого класса проводиться не будут!
Эти слова полковника Ваську насторожили, машинально он посмотрел на свои наручные часы, их стрелки показывали ровно полночь!
– Мне кажется, что ты прав, Василий! Не должна проверка документов проводиться в литерном вагоне, где каждый пассажир, едва ли не на вес золота! Ты уж, Васенька, подготовься ко всяким неожиданностям! Да и свое оружие тебе было бы лучше держать под рукой! А то совсем расслабился, свой маузер повесил у самого входа! – Мысленно посоветовал Альфред Нетцке.
