– Вовочка, это ты?
– Я, конечно, я. А что, тебе там еще кто-то звонит? Ты на стороне кого-то завела, пока муж службу несет?
– О чем ты говоришь, Вовочка? Кого я завела?
– Приеду – ноги выдерну и тебе, и ему, запомни!
– Вовочка, у меня никого нет, о чем ты?
– Ладно, разберусь. А теперь ступай, собирай свои манатки и отправляйся к родителям. Вались к мамке в ноги, чтобы простила и слушай ее. Я скоро приеду.
– Володя, а когда ты приедешь? Я буду тебя ждать, и мы вместе поедем к родителям.
– Вот что, дорогуша. Либо ты мужа слушаешься, либо адью, прощай бэби. Завтра же чтобы у матери прощение попросила и не выдергивайся там. Маме волноваться нельзя, – и он положил трубку.
Голос мужа исчез, растаял как дымка, и лишь четкий ритм коротких гудков напоминал о том, что все было действительностью. Она вернулась в комнату и рассказала все Нине.
– И что ты решила?
– Нет. В ноги к его мамаше я не кинусь! – решительно заверила Лиля подругу. – Приедет, я ему все расскажу. Он должен меня понять.
В общежитии Вовчик появился через неделю. Разодетый по последней моде, он приехал, когда Лиля еще не вернулась с редакции, где проходила преддипломный практикум, а в комнате была одна Ниночка. Увидев свою прежнюю подружку, он тут же решил получить ее ласку, пользуясь отсутствием жены, и был крайне удивлен решительным отказом.
– Вот те раз! – потер он щеку, получив хорошую оплеуху от Нины, когда пытался силой поцеловать девушку. – Так ты что, действительно в подружки записалась? А я думал, папан шутит.
– Я не знаю, как шутит твой папан, но Лильку обижать не позволю.
– Ух, ты, какая строгая стала! А помнишь…
– Помню. Я все Вовочка помню: и как ты клялся, и как других уговаривал, и как на Лиле обманом женился.
– Так уж и обманом! Она сама мне на шею повисла.
– А вот это непорядочно, дорогой. У нас все общежитие знает, что она тебя любит, а ты ее обманываешь. Не ты ли подделал письмо от родителей, чтобы она с тобой в Загс согласилась пойти?
– Ничего я не подделывал. Какое еще письмо? Врет она все.
– Да что ты говоришь? А твой папаша другое мнение по этому поводу высказывал.
– Это его мнение, – буркнул Вовка и отошел к окну. – Где она шляется. Ехать пора.
– Лиля не шляется! Она на работе, у нее преддипломная. И не меряй всех на свой аршин!
– Где тебе знать о моем аршине? Где ты его видела? У меня в ширинке, что ли?
– Ну, ты и хам! Кликнуть ребят, чтобы тебя вышвырнули? Вот только Лильку жаль. Но я тебе эти слова запомню, учти!
– Учти, учти, учетчица, – нагло усмехнулся Вовчик. – Да смотри, как бы тебе не учли!
В это время дверь распахнулась и вошла Лиля.
– Володя! А я смотрю у подъезда машина Бориса Николаевича, думала, он приехал.
– Привет, моя красавица, – театрально распахнул объятия парень, насмешливо посмотрев в сторону Ниночки. – Говорят, ты своей красой весь ЦУМ поразила. Люся взахлеб о тебе только и говорит.
– Люся? Когда ты ее видел? Ты давно приехал?
– Нет, минут пять всего жду. Давай быстренько бросай свои книжки, и поехали.
– Куда, зачем?
– Как куда? Домой, конечно. Ты почему меня не послушала и почему не уехала к родителям?
– Володя, я хотела тебе рассказать.
– Потом расскажешь, а сейчас – поехали!
Нина не успела и слова вставить, как он быстро вывел девушку из комнаты. Уже в мчавшейся по улицам города машине, строго обратился к жене.
– Это что за безобразие, моя дорогая? Что за капризы? Любая другая девчонка на твоем месте сочла бы за благо считаться членом семьи Соколовских, а ты? Чем это мои родители тебе не угодили? Привезли в приличный магазин, накупили вещей, чтобы ты выглядела соответственно положению мужа. А ты? Плюнула им в лицо.
