– Ты Лильку не знаешь. Она если влюбилась, то на всю жизнь.
– Надо было рассказать, чтобы не влюблялась.
– Да она в него с первого взгляда втюрилась.
– Вот дуреха! Кто же знал. Он её и в Загс повел.
– А, что ему этот Загс! Бумажкой больше, бумажкой меньше. Уехал и ни слуху, ни духу.
– Не скажи. Сегодня письмо прислал.
– Да ладно тебе!
– Ей-ей! Папаша хотел забрать его, но Лилька, молодчина, не дала. Говорит, это мне муж прислал, не вам.
– Так и сказала?
– Ага!
– Умница! Будут знать наших!
Неделю Лиля провалялась в постели. Девчонки не знали, как подступиться и что сказать, сделать, чтобы вывести ее из этого ступора. Но однажды их терпению пришел конец. Вернувшись с занятий, они собрались в комнате, о чем-то пошептались.
– Так, подруга, – сдернув с Лили одеяло, решительно сказала Ниночка. – Если ты сию минуту не встанешь и не отправишься в душ, я сама лично приглашу сюда Витьку с Колькой, и мы отнесем тебя на руках. Вы посмотрите на нее! От нее уже только тень осталась! А ну, подъем! Считаем до трех! – И девочки хором стали отсчитывать.
Решительные лица подружек, угроза Ниночки или что-то еще, но Лиля поднялась. Обрадованные девчонки, опасаясь, чтобы она не упала, отвели ее в душевую. Стоя под теплыми потоками воды, девушка заплакала, впервые за все это время. Шумел душ, лилась вода и текли по худым, бледным щекам соленые слезы. Подружки, стояли под дверью душевой, слушали рыдания, но, ни одна из них, не решилась войти.
Умытая слезами и душем, Лиля вышла из кабинки и слабо улыбнулась.
– Я больше не буду. Спасибо вам.
С этого дня отношения с однокурсниками изменились. И хотя она все также засиживалась за книгами, и не бегала по танцулькам, но уже не чувствовала себя одинокой среди людей.
Лиля вышла на преддипломную практику, когда вновь пришел отец Вовчика. Вежливо постучавшись и испросив разрешения, он вошел комнату.
– Не выгоните, девочки? Я тут по дороге торт прикупил. Может, чайку попьем?
– Ну, ежели вы с тортиком, то мы и чаек поставим. Нам жареной воды не жалко. Правда, Лиля? – Ниночка настороженно взглянула на подружку.
– Входите, Борис Николаевич, – улыбнулась Лиля.
Генерал присел на стул и осторожно огляделся.
– У вас тут не плохо, и даже уютно. Вы в этой комнате все годы учебы провели?
– Да. Мне сразу дали место в общежитии. Я не москвичка, из деревни приехала.
– Скажите Лиля, а вы своих родителей совсем не помните?
– Нет. Они меня не воспитывали. Мама уехала к папе сразу же после родов. Меня воспитали дедушка с бабушкой.
– А дедушку вы помните?
– Смутно. Я была очень мала, когда все произошло, и он умер.
– А что именно произошло, вам бабушка рассказывала?
– Так. Хватит устраивать допрос! Вы пришли чай пить или как? – вмешалась в разговор Ниночка, которая незаметно вошла с кипящим чайником.
– Вас, милая девушка, родители не учили, что подслушивать неприлично? – обернулся к ней Борис Николаевич.
– Допустим, я не подслушивала. Вошла, а вы здесь устроили пыточную моей подруге. Коль пришли в гости, то и ведите себя, как гость. Вам чай крепкий или так, забеленную водичку?
– Покрепче, пожалуйста. Допустим, никакую пытку я не устраивал, мы с моей невесткой немного знакомимся. Могу я узнать кто моя родственница?
– Ох, так и узнать? Думаю, вы все давно знаете. От ваших вопросиков не ней лица нет.
– Что ж она такая слабенькая? Или испугалась чего?
– А вы что, Змей Горыныч или супостат? Чего ей вас бояться? Мы ее в обиду не дадим!
