– Кажется, вы не слишком потрясены случившимся. Почему же? Должно быть, неприятно стать свидетелем настолько кошмарного поступка, разве нет? – поинтересовалась Роза.
– Послушайте, милочка, – принялась объяснять Болетта. – Я пять лет проработала социальным работником у черта на куличках, а именно в селах Гренландии, так что меня не так просто выбить из колеи. Вряд ли кто-то повидал в своей жизни больше нелегальных двустволок. Естественно, случившееся впечатлило меня, но жизнь на этом не кончается, не так ли?
Роза молча рассматривала женщину в течение пары минут, после чего поднялась со стула и направилась к окну, выходящему на улицу; повернулась лицом к присутствующим, поднесла указательный палец левой руки к виску, сымитировала выстрел из пистолета и упала на пол. Затем взглянула на Болетту Эллебо.
– Вот так все и произошло, на этом самом месте?
– Ну да, именно. Если внимательно посмотреть на пол, еще можно заметить остатки кровавого пятна. Только меня больше не заставишь оттирать все дочиста, лучше вызову людей из клининговой компании.
– Болетта, вы, кажется, раздражены. Причина вашего раздражения кроется в том, что он решил сделать это именно здесь? – спросил Ассад, растворяя сахар в чашке парой капель кофе.
– Раздражена? Вы знаете, все дело в дурной карме. Почему ему приспичило стреляться в нашем помещении? Мог бы сделать это у себя дома или отправиться на скалы… Я считаю, он оказал нашему маленькому залу медвежью услугу.
– Дурная карма? – Ассад в недоумении мотал кудрявой шевелюрой.
– А вы думаете, приятно проводить здесь собрание совета или, к примеру, банкет – и видеть перед глазами ту самую сцену?
– Ну, это касается только вас двоих. Кажется, из числа участников совета не так уж много народу посетило роковое мероприятие? – едко заметила Роза.
– Верно. Но вот дыру в картине теперь никак не спрячешь. Как и простреленную стену. – Болетту Эллебо не так просто было увести от любимой темы. – Ну, теперь-то мы наконец оштукатурим стенку, чтобы избавиться от гигантской дыры, которую оставили криминалисты, извлекая пулю. Вообще-то я настаивала на этом уже много лет, так что нет худа без добра. Сами посмотрите, какая уродливая тут стена. Из газобетона, ну и убожество! Итак, спасибо, Хаберсот, хоть какая-то от тебя вышла польза!
Судя по всему, здесь, на «Диком Востоке», процветал цинизм.
– Не обращайте внимания на Болетту, – почти шепотом произнесла Марен. – Она потрясена случившимся в той же степени, что и я. Просто у каждой из нас свои способы справиться с эмоциями.
– Роза, ну-ка встань туда, где ты только что стояла, – попросил Ассад и встал перед коллегой. – Я буду одним из гостей, а ты будешь Хаберсотом. Я бы хотел…
Но Роза не слушала его. Она просто стояла и таращилась на картину, сквозь которую прошла пуля. И отнюдь не потому, что это было выдающееся произведение искусства, которое войдет в историю, – солнце, ветви дерева и парящая птица.
– Да-да, он ранил птичку, меткий выстрел. Странно, что она не свалилась замертво, – рассмеялась Болетта. – Ничего, зато мы избавимся наконец от этой халтуры.
– Значит, вам не нравится эта картина? – спросил Ассад, подходя ближе. – Вообще-то она ничего, но, естественно, вот до этого пляжного пейзажа ей далеко, правда?
– Друг мой, протрите глаза, – возмутилась она. – Намалевано абсолютнейшим дилетантом, да он таких по десятку в день штамповал.
