– Любимый, любимый, – игриво окликнула я, шмыгая под одеяло.
Неубиваемый благоверный лежал неподвижно, только носом негромко посапывал. Последняя деловая поездка в Монтевидео сделала свое дело – муж вырубился не дождавшись меня.
– Ипотека, курс доллара, санкции, – тихо провыла я на ушко спящему барсучку.
Роднуля недовольно заворочался во сне, бормоча под нос нечто обиженно-ругательное. Есть все-таки в русском языке слова, от которых спящий озвереет, а мертвый восстанет. Наверное, в случае зомби-Апокалипсиса в нашей стране живые мертвецы не станут гоняться за перепуганными людишками, а отправятся громить банки и жрать санкционные продукты, завезенные в государство обходными белорусскими тропами.
Ладно, пойду, напишу что-нибудь интересное для маленькой красавицы, раз мой почти красавец дрыхнет без задних лапок. Не знаю почему, но придумывать сказки получается только сидя на подоконнике, когда козявишна спит. Ядовито-розовый (кошмар конечно, но выбирала доча) ноутбук уютно устроился на коленях. Вдохновение витало в облаках, так что я с легкостью хватанула его за задние лапки и со всей дури шмякнула о клавиатуру. Весна в этом году выдалась дождливая, прохладная. Вот опять за окнами собирается гроза, окутывая многоэтажки серым ватником набухших влагой туч. Наверное, озорные ангелы снуют между рыхлыми, темными облаками, протыкая их острыми копьями-молниями, чтобы излишне отяжелевшая туча не свалилась с небес на землю. Вот и начало сказки сложилось! Кстати, не забыть бы потом окно закрыть, а то еще продует мое главное сокровище. Как же я люблю свою малышку, особенно когда она спит, а не мажет кетчупом кота, не спрашивает, что сказал грязный дяденька-бомж, разбив бутылку водки, и не прыгает по моей кровати в шесть утра с требованием поиграть в лошадок. В отблесках фиолетовых молний детская спальня казалась волшебным замком, наполненным светом древних заклинаний и отголосками легендарных подвигов. Стоп. Фиолетовые молнии? Фиолетовые?
ШАРАХ!!!
– Вот и написала сказочку…напоследок.
Спине стало жестко и больно, а сознание, помахав ручкой, уплыло в более приятные дали.
– Лилия! – голос доносился откуда-то сверху, но на божий глас или нравоучения Святого Петра как-то не тянул, слишком уж он был встревоженный и возбужденный. – Лилия Николаевна! Откройте глаза!
Нет, ну, зачем кричать так, словно гопники в переулке кошелек отбирают? Что за садист попался, орет тут, когда голова раскалывается. Стоп! А чего это у меня голова так гудит? Глаза открывать не хотелось, поэтому я решила еще немного поприкидываться дохлой шкуркой, а заодно восстановить в памяти, откуда взялась сия зараза. По порядку: что я сегодня делала? Сидела на подоконнике. А дальше? Гроза, молния, свет. Фиолетовый, кстати, к чему бы это? Боже, я что из окна выпасть умудрилась? Да нет, неправдоподобно. Я же на одиннадцатом этаже живу. Если бы я оттуда навернулась, то получился бы настолько качественный шмяк, что голова бы болеть не стала в силу ее отсутствия. Тогда что? Эх, глаза открыть все же придется, тем более обладатель голоса, похоже, охрипнет, но умереть спокойно не даст.
– Аааааа! – истошный вопль оказался единственной реакцией, что смог выдать мой мозг, однако быть однообразным извилинам быстро надоело и в дело пошли более сложные, хоть и непечатные выражения. Дядя-бомж бы заслушался.
– Выпить есть? – на полном автомате выдохнула я.
