– Правда всегда приносит боль, Сереженька… Ты верил в то, что тебе хотелось.
– Мы же хотели ребёнка, – он не спросил, не попытался уточнить – заявил это как непреложный факт. Хотели. За проведенный вместе год Дина столько раз строила планы и... приглядывала в магазине крошечные наряды. Не могла удержаться от потребности сделать это с того самого мгновенья, как поняла, что любит. Любит и с ним одним желает пройти по жизни, засыпать рядом, улыбаться каждый день и слышать детский смех.
Они много об этом говорили, мечтая уже вдвоём и вместе «примеряя» имена. Оттого Сергей и был уверен... до той самой минуты.
– Тебе этого хотелось. А мне было удобно, чтобы ты поверил.
– Что за чушь ты несешь?! – тогда он впервые повысил на неё голос, резкий тон звучал почти криком и даже больничная обстановка его не остановила. В любых иных обстоятельствах Дина бы обиделась, но не теперь, когда понимала, насколько Сергей прав, а она – заслужила.
– Я еще очень молода, Сереж... – постаралась придать лицу отрешенное выражение, хоть и понимала, насколько это неправдоподобно. – Да, был момент, когда мысль о ребёнка показалась мне привлекательной, но... – вскинула на него глаза. – Но я не хочу! Не хочу связывать себя памперсами, кормежками, бессонными ночами... Это моё право, Серёжа! Нам хорошо вместе, но зачем спешить с детьми?!
В его взгляде недоумение сменялось раздражением. И болью. Дина отчетливо видела эту боль, и при мысли о том, что сознательно её причиняет, в груди нарастал мешающий вздохнуть ком.
– И поэтому ты сделала аборт? Решила все сама, даже не посчитав нужным поставить меня в известность о своей беременности? – его лицо побелело, становясь похожим на маску, а глаза наполнились таким гневом, что ей стало страшно. И одновременно внутри зародилось странное желание добавить. Усугубить все настолько, чтобы назад уже точно не было пути.
– А ты бы разрешил? – Дина заставила себя улыбнуться. – Стал бы опять нести весь этот бред про любовь, про то, какая из нас получится хорошая семья... – дернула плечом, изображая пренебрежение, и едва сдержалась, чтобы не скривиться от боли, волной прокатившей по телу. Как странно, она ничего не чувствовала вначале, когда все случилось, а сейчас, после операции, не знает, как повернуться, чтобы достичь хоть какого-то облегчения.
Но Сергей ничего этого не заметил. Приблизился к кровати, склоняясь к самому лицу. От сгустившейся в его глазах черноты Дина задохнулась.
– Прости, милый. Я не хотела тебя обидеть. Но и ты должен понять...
– Понять что?! – рявкнул, перебивая, впиваясь пальцами в ее плечи. Руки, что еще несколько часов назад ласкали, даря наслаждение, теперь казались чужими – такими резкими были движения мужчины. – Что ты лгала все это время? Дина, я не верю...
Приподнял с постели, притягивая к себе, смягчаясь на короткое мгновенье и пытаясь что-то рассмотреть в ее глазах. – Родная... девочка моя... скажи мне правду. Мы все сможем решить, вместе. Я люблю тебя.
Теперь физическая боль казалась ей ничтожной по сравнению с той, что разъедала изнутри. И как могла подумать, что все окажется несложным? Это было нестерпимо, от нарастающей и переполняющей её существо тоски хотелось завыть, и Дина с ужасом понимала, что это только начало. Дальше будет ещё хуже. Еще больнее. Без него. С самостоятельно взваленным на плечи грузом лжи и предательства.
