Капрал всё ещё находился в прострации после испытанного в холле. Его взгляд скользнул по медицинским плакатам на стене и задержался на ростомере и напольных весах. Он тщетно пытался вспомнить назначение этих странных предметов в интерьере корабля.
– Проходите, Володя, присаживайтесь. – Арфеев указал ему на кушетку у стены.
Зенит было двинулся туда, но замялся.
– Что не так? – терпеливо поинтересовался главврач.
– Вас четверо, – виновато пробубнил капрал.
– Ну, извините! – развёл руками доктор. – Хорошо, что вообще хоть кто-то в мединституты сейчас идёт. В газетах врачей выставляют хуже рэкетиров. А лечатся все теперь исключительно магическими шариками, цилиндрами фараона да прочей, не при дамах будет сказано, струёй кабарги.
Один из студентов прыснул в кулак.
– Но четыре – это же чётное, – всё таким же виноватым, но настойчивым тоном намекнул Зенит.
– Ах да! – Вениамин Константинович хлопнул себя по лбу. – Саша, возьмите стул и подсядьте к нам, чтобы Вазенитов видел нечётное количество людей. Ему так будет спокойнее.
Рядом сидящие студент со студенткой многозначительно переглянулись. Санитар № 3 взял стул, подсел к торцу одного из столов, рядом со студенткой и тут же принялся строить ей глазки. Капрал, не видя более препятствий, уселся на кушетку.
– Вкратце, товарищи студенты, для чего мы тут собрались…
– Да не утруждай себя, Веня, – перебил доктора Зенит и улыбнулся. – И дураку понятно, что ты подвергаешь меня процедуре тестирования ментальной адекватности. Которая по протоколу обязательна после аварийного выхода из анабиоза.
Симпатичная студентка захлопала глазами, а студент в очках тихо присвистнул. Главврач открыл папку перед собой:
– Пациент Вазенитов у нас – один из самых удивительных экземпляров. Обладает феноменальной памятью.
– Моя фамилия Зенит, – поправил доктора пациент на кушетке. – Капрал Зенит.
– Способен проецировать свои фантазии на реальный мир, – продолжал Арфеев, не обращая внимания. – Придумывает их моментально, на ходу, запоминая придуманное, и представляет всё так, что уличить его в противоречиях самому себе практически невозможно. Даже спустя длительное время.
– Идеальный разведчик, – рассмеялся студент, сидящий подле девушки.
Капрал удовлетворённо хмыкнул. Пока тестирование проходило успешно.
– Ну вот же у меня чёрным по белому напечатано, – главврач показал пациенту какую-то бумажку из папки. – Вазенитов Владимир.
– Пробелы при распечатке моего досье кто поудалял, Веня? Я или твои электронные мозги, съехавшие набекрень? – капрал погрозил пальцем. – «В» и «А» – это мои имя и отчество. Фамилия – Зенит.
Студент в очках заглянул в бумаги через плечо доктора и гнусно ухмыльнулся:
– А там же ещё «ов» в конце! Получается «Зенитов», – он заискивающе глянул на доктора Арфеева в надежде на одобрение.
Запись № 8. Этот очкастый мне сразу не понравился. Неопрятный халат его был небрежно наброшен на одежду дикого фасона и режущей глаз расцветки. Острижен так называемый студент был неровно, словно ножницами орудовали впотьмах. Его диковатый вид завершало косоглазие. Ну вот зачем бортовой компьютер показывает мне голографическое изображение человека, которое непонятно куда смотрит, когда к тебе обращается? Видимо, так задумано с целью отвлечь, вывести тестируемого из равновесия. Как же хочется поставить этого выскочку на место. Но надо контролировать эмоции, не поддаваться на уловки заложенной в ИИ программы.
