***
Агата
Что значит умываться собственными слезами? Я думала, что знаю значение этих слов. Что прошла через это. Но как я ошибалась.
То, что происходило в этой комнате — худший из кошмаров.
...
"Отдай мне эту тряпку".
Хесус Альварес тянет за край простыни. А я в ответ впиваюсь холодными пальцами в ткань, надеясь, что это всё закончится, и мужчина оставит меня в покое.
"Тебе стоит быть послушной девочкой, Агата. Потому что за непослушание ты получишь наказание. Тебе будет больно."
Я молилась. Впервые за очень долгое время я вспомнила молитвы. Я просила защитить меня и дать силы на то, чтобы пройти через все то, что мне предстояло.
"Раздвинь ножки, милая, и поиграй с собой."
Он выкрикнул что-то на испанском, и в комнату вошёл тот самый молодой паренёк. Он тащил за собой крепкий стул, и поставил его точно в центре. Передал Хесусу в руки что-то похожее на телефон, и вышел не оглядываясь.
Мое сердце шумело с такой силой... мне казалось, что оно должно вот-вот остановиться. Я бы предпочла сейчас это.
"Я хочу для себя кино, девочка. А ты мне с этим поможешь. Так ведь?"
Мерзкий, липкий и ледяной пот стекал по моей спине, оставляя за собой борозды страха. После того, как я отчаянно замахала головой, он приставил к моей голове оружие, не забывая всё это снимать на телефон. Ублюдок. Я сдерживалась до последнего. Не проронила ни слезинки, даже когда пистолет с моего лба переместился мне в рот, больно стукаясь об зубы и вынуждая открыть его шире.
Я чувствовала, как остатки моих ногтей разрезают на ладонях кожу. Зажмурила глаза, слушая его требования и стараясь это не представлять.
"Не хочешь, значит, по-хорошему? М?" - Убирая пистолет и сжимая толстые пальцы на затылке. Натягивая волосы и запрокидывая мою голову. Дышать было невыносимо тяжело.
И я сломалась. В тот момент, когда по его зову в комнату вошли несколько человек. Четверо мужчин омерзительной наружности. Больше походивших на бродяг. Они обступили меня, загоняя в изголовье кровати. Их тошнотворный запах въедался мне под кожу. Один из них гадко заржал и протянул руку. Так неожиданно, что я даже понять не успела, как он подтащил меня к себе и оказался сверху. Продолжая мерзко смеяться, он трогал моё обнажённое тело своими корявыми грязными руками, вырывая из меня дикий вопль.
И вот он... переломный момент. Лучше это сделаю я. Как он и просил несколькими минутами ранее.
Истошный крик и полное повиновение. Моя покорность и его надменная улыбка. Телефон, камера...
Ну же, киска. Поиграй с собой...
Засунь пальчики поглубже... вот так...
Оближи их...
Повернись ко мне задом и встань на четвереньки...
***
Николас
Годом ранее
Пыль, что подняли колеса постепенно оседала, позволяя мне увидеть... пустоту. Пустынная дорога, и лишь две тусклые фары, отсвечивающие розовым стеклом.
Она уехала.
Перевернулся на спину, наблюдая за сумеречным небом. Редкие облака кружились, затягивая меня в омут.
Я чувствовал, что отключаюсь. Жжение в груди становилось все более привычным, и уже не таким болезненным.
Где Марк?
Тяжелые веки норовили опуститься окончательно, и я из последних сил старался держать глаза открытыми.
Кто-то обязательно придёт.
Какая неудача. Сегодня однозначно не мой день. Я промахнулся. Дважды.
Я прострелил этой псине ноги. Но он доползет. Такая тварь живучая.
И сам получил пулю. И казалось бы... от кого? Мой нежный Снежок оказался свирепой льдинкой. Она пронзила мне сердце и, судя по всему, попала чётко в цель.
