Но если ты попал на службу, ты уже не можешь ее покинуть. Рыцарь понимал, что его армия восстанет, если он заговорит об отступлении или попытается молча покинуть ее ряды. Он хорошо знал, что случается с теми, кто поступал так, и поэтому молча делал то, что должен был, – не из преданности или веры, а из чувства самосохранения. И продолжал до тех пор, пока смертельные раны не открыли ему путь прочь из этой одинокой жизни.
И теперь он умирал, злясь, что его обманом заманили на службу, как и многих других молодых парней. Отдавая жизнь за то, во что больше не верил, он приветствовал смерть и освобождение.
И когда его душа покинула бездыханное тело, духовный проводник мягко провел его через смерть, прося вспомнить тех, кого рыцарь любил в той жизни. И это оказалось сложно – рыцарь оглянулся в прошлое и понял, что у него никого не было. Никого, кто бы любил его и кого бы он любил сам. Кроме разве что своего коня.
«Самым близким существом был мой конь, который прошел со мной все битвы», – произнес он. Его рыцарская жизнь была одинокой. Его никто не ждал. А даже если и ждал, это больше не имело значения, потому что он не появлялся дома так долго, что забыл дорогу к нему. Все, что у него было, – его лошадь и те немногочисленные пожитки, которые он всегда носил с собой.
И теперь, осознав и прочувствовав невыразимое одиночество прожитой жизни, рыцарь собрался с духом и посмотрел в глаза коню, благодаря его за то, что он всегда был с ним, – и всё отпустил. Его душа мягко перенеслась в особое исцеляющее место, чтобы очиститься от эмоциональных отпечатков, которые эта невероятно трудная жизнь на ней оставила.
* * *
Всё это совсем не показалось мне странным. Напротив, я узнала многие подробности описанной Джоном сцены. За несколько месяцев до этого я руководила Джоном во время сессии в моем кабинете, еще до того, как он решил пройти сертификационный курс по гипнозу. Сцена битвы с участием крестоносцев, белая мантия с красным крестом, а также красные кисточки на его коне были знакомы мне в мельчайших деталях, будто я все это время была в комнате и наблюдала за их сессией с самого начала.
Когда сеанс закончился, Джон был настолько шокирован чувством глубочайшего одиночества и изоляции, которое ощущал в той жизни, что не сразу осознал, что я в комнате. Я подождала, чтобы он успокоился, а затем спросила:
– Помнишь, мы проходили эту же сцену прошлой зимой, когда ты приезжал ко мне в офис? Битва, красный крест, лошадь с красными кисточками?
– Нет, на той сессии мы не были в этой жизни. Я оказался в ней в первый раз, – уверенно ответил он.
– Да, но разве ты не помнишь – погода была отвратительной, ты был ужасно измучен?
– Нет, я обращался к этой жизни впервые, – настаивал он.
– Но как бы я тогда узнала обо всех этих деталях, раз меня не было в комнате? Я пришла только под конец сессии, – сказала я. – Я помогала твоим однокурсникам в другом конце коридора.
Затем я повернулась к студентке, которая помогала Джону во время сеанса, и поинтересовалась, не забыла ли она спросить, кем может быть человек, который пронзил его мечом. У меня были на то две причины. Во-первых, клиент в этом воплощении узнаёт кого-то, кто присутствовал в его прошлой жизни, поэтому важно об этом спрашивать. Во-вторых, это дает возможность исцеления, если нужно простить или завершить не завершенное тогда дело.
