– Я знаю кто палач, но кто сможет убить его? Услышал я голос хозяина.
– Не знаю, но будь осторожнее. Ответил его гость.
– Я бы сам его задушил, но мои раны.
– Говори тише.
После я уже долго ничего не мог расслышать, только отдельные слова, которые собирались в мозаику заговоров и мести.
Утром я постучался в дом. Дверь едва открась и тут же захлопнулась.
– Уходи, попрошайка, здесь тебе нечего делать.
– Я ничего не прошу, но могу помочь.
– Уходи или пожалеешь.
Я остался, но хозяева уже знали о проклятом бродяге и не хотели открывать свои двери, к тому же боялись солдат.
– Я могу помочь, – сказал я вновь, более властным голосом.
– Чем?
– Убить тех, кто убивает.
– Уходи.
Я немного отошел от дома, решив подождать, но тут увидел, как из окна вылетел мешок. Я подобрал его, в нем была еда.
Вечером я опять постучался в дом. Мне дали приют в хлеву. Там объяснили, как найти палача, это было трудно, но выполнимо. Я понимал, что со мной говорит слуга, но самого хозяина, который заказал палача, не показывался мне на глаза.
Еще на площади я запомнил его в лицо. Он был десятником. Но ненавидел нового правителя и еще больше его палача.
Я запросил всего несколько монет и еды на несколько дней за свою услугу. Десятник согласился обменять все на голову палача.
– Следующей казни не будет, – сказал я, когда мы обо всем договорились.
Несмотря на мои слова в городе было объявлено о новой казни, – заговорщиков было немало, новый правитель держал всех в страхе.
Я старался не попадаться на глаза десятнику, который начал было искать меня, денег он мне еще не отдал, палач был жив. Ему так и не удалось найти меня, несмотря на свои связи. В день казни я пришел на главную площадь. Почувствовал десятника на другом конце площади, я посмотрел на него. В нем все так же кипела ненависть и злость.
Палач взошел на плаху, обвиненный сказал последнее слово. Ему рубили голову за убийство и измену правителю. Палач взял топор, толпа замолкла, и тут его охватило пламя. Он упал с парапета на землю, все еще охваченный пламенем он побежал, потом начал валятся по земле, но огонь не угасал.
Толпа расступилась и замолкла в ужасе. Тем временем я продвигался к плахе, на меня мало обращали внимания, все были заняты телом палача, в который заживо сгорал. Я взошел на плаху, смело расталкивая испуганных людей. Осматривая толпу, ища там десятника. Увидев его и встретив его взгляд, я кивнул ему, но в его глазах был страх, он узнал меня. Приговоренный к казни был связан, и лежал лицом вниз.
Я повернулся в сторону судей и вельмож, тех, кто приговаривал и судил. Они заметили меня, я осмотрел на них спокойным взглядом, они не совсем понимали, что происходит. Я взял топор и выполнил приговор, не закрывая лица, как другие палачи, и не боясь никого. Люди в ужасе и панике убегали с площади, – от огня в котором сгорал палач, и нового палача, которого давно уже все знали на лицо.
Князю понравился новый палач, который своим видом наводил ужас. Я жил на окраине города. Единственный человек, с которым я общался, и кто не боялся меня – это бывший шут – карлик. Он приносил мне еду и вино. А также все слухи и новости. По сути, он был моим слугой. Когда я и карлик Ро, шли по улицам города, нас пытались не то что обходить, весть о нашей прогулке моментально разлеталась по городу, и обычно мы мало встречали случайных прохожих. Ро – карлик, теперь вспоминал все свои обиды. Он долго был шутом во дворце, но потом его выкинули из дворца, и у него началась совсем другая жизнь. С ним делали все что хотели, пользовались как куклой и много издевались, потешаясь над маленьким уродцем. Теперь его обидчиков трудно было найти. Они прятались, боясь выйти на улицу, но все равно я их казнил, вытаскивая из дома голыми руками и тащил их на плаху. Даже правитель не мог никому сказать, что его палач казнит не только по его приказу.
