И опять вернёмся к главной дороге.
Другое её направление в строну Непряхино, до которого было семь километров пути, и маленькими без сопровождения взрослых так далеко мы не ходили. Несколько раз родители брали меня с собой в Непряхино, и по дороге мы проезжали участок леса, в котором даже днём было сумрачно из-за тесно росших хвойных деревьев и густого подлеска. Этот участок так и назывался – Тёмный лес. Проезжая в 2000 году мимо него по хорошей добротной дороге на машине, я не сразу узнала этот лес. Главное, мы его так быстро проскочили! А тогда, я помню, езда казалась очень долгой. Однажды по моему хотению я отбежала подальше от телеги и, стесняясь папки, присела за кустиком, но тут же в ужасе подскочила, потому что совсем рядом захохотала какая-то птица. Я же не знала, что так может хохотать птица, зато хорошо была наслышана от бабушки и подружек о леших и разной другой лесной нечисти. Леса я боялась и решалась бегать в одиночку и вместе с ребятнёй только за окраину села. Там было одно любимое нами местечко для игр. Это – лесопилка. Как ни гоняли нас взрослые от неё, мы упорно стремились туда в отсутствие старших.
В строительстве лесопилки принимал участие мой отец. Есть групповой фотоснимок при открытии её, датированный 1943 годом. Мой отец рукой взялся за рубильник, как будто включал электромотор, от которого начинала вращаться страшнозубая фреза. Она с визгом распиливала любое толстое бревно вдоль его оси. Получались доски. Их складывали в штабеля. Конечно же, после работы лесопилки оставались кучи янтарно-жёлтых опилок.
Взрослые, закончив работу, расходились, а мы прибегали валяться и кувыркаться в опилках. Кто-нибудь из мальчишек покрепче вытягивал из штабеля примерно на одну четверть длины доску. Встав на её свободный конец, можно было раскачаться, а потом подброшенным вверх лететь в кучу опилок. Некоторые мальчишки проделывали это с кувырком в воздухе. Опилки амортизировали падение, травм почти не было. Разве ж только глаза засорялись, но ничего: промаргивались! Дома моя мама недовольно выговаривала, вытряхивая от опилок мою одежду и вычёсывая опилки из волос.
Лесопилка существовала вблизи шахты «Ольгинская», которая в то время была уже закрыта. Во всяком случае, там уже не было конусообразного копра, как у действующей шахты «Майская». Золото выбрано, или просто шахта была законсервирована до поры до времени. А вокруг шахты остались отвалы пустой породы, в которой попадались разные интересные камешки. После фильма «Медной горы хозяйка», от которого я была в большом восторге (хозяйкой Медной горы была очень красивая актриса Тамара Макарова), я стала играть на тему фильма. Побежала на отвалы, набрала плоских камней и тут же соорудила маленький грот, его я постоянно украшала чем-нибудь блестящим. Цветными стёклышками, редкой в то время фольгой (шоколадок тогда нам в рот не попадало) или конфетными обёртками. В грот сажала под перевёрнутую стеклянную баночку то пойманную стрекозу, то бабочку, то жучка, а себя воображала хозяйкой Медной горы. Пыталась сделать из камней и каменный цветок, но у меня ничего не получалось. Вместо этого я взяла живой и синенький василёк, воткнула его в катушку из-под ниток и поместила в гроте. Жалко, что цветок быстро увядал. Но я на время очередной игры срывала другой цветок от мать-и-мачехи, шиповника или ещё какого цветущего растения, и игра моя продолжалась. Хорошо помню, что играла в полном одиночестве. Мне не хотелось посвящать никого из подружек в мою тайну. Тем более ничего не говорила братьям. Мальчишки иногда хулиганили и просто из озорства разрушали игрушечное царство, сотворённое нами, девчонками. От них лучше было держаться подальше.
