– Не рыпайся. Мы одни, тебя никто не услышит, – сказал он, сжал волосы в кулак и заставил выгнуть голову.
Камилла ударила его по лицу. Конечно, она не была умелым бойцом и вряд ли умела драться, но на руке у неё всегда было не менее пяти колец, одно или два из которых – с острыми краями. Марк не успел уклониться, и досадный удар пришёлся в каком-то сантиметре от левого глаза.
Он сбросил с себя Камиллу и уселся на её ноги, без труда прижав руки женщины к спинке дивана. Смена ролей ей не понравилась.
– Ты ведь никогда не был таким, Марк! – воскликнула Камилла. – Ты всегда был тихим, спокойным. На тебя хоть тонну грязи вылей…
– Если меня не разозлить.
Ссадина на его виске не прибавила ей уверенности в себе – даже с досадной раной Маркус выглядел более чем внушительно.
Камилла скосила глаза к своим палочкам-иголкам и шпилькам, которые сейчас были вне досягаемости.
– Так. Лекции о нравах тебе читать уже поздно, поэтому мы беседуем в такой форме. Ты сама виновата, что оказалась в такой ситуации. Я не раз говорил, что не вожу шашней с коллегами. Это моё правило, ты им пренебрегла, причём грубо его критиковала на людях. Это раз. Моя сексуальная жизнь, с кем бы она ни протекала, – моё личное дело, и тебя не касается, в каких позах и с кем я сплю. Это два.
Она усмехнулась.
– Всё-таки читаешь мне лекции.
Маркус высвободил левую руку, зажав оба запястья женщины правой, и медленно снял с неё одну серёжку, затем – другую. Потом неожиданно запихнул их ей в рот, зажав его ладонью.
– Третье – за свои слова нужно отвечать. Глотай… Ничего, – добавил он, глядя в её вытаращенные глаза, – вызовем 911, они сделают операцию и всё достанут. Глотай, девочка.
Камилла заглянула ему в глаза и поняла, что крупно влипла. С третьей попытки она с трудом проглотила серёжки и задрожала.
– Собственно, чтобы глотать, ты и пришла сюда, верно? – мужчина снял с шеи Камиллы цепочку с дорогим изумрудом.
– Марк… не надо! Марк! Что ты делаешь? При чём тут брюлики? – она почти рыдала.
– Тебе не нравится моя сексуальная партнёрша, а мне не нравятся твои украшения.
В его глазах было нечто, что отбивало всякую охоту спорить. Каким-то шестым чувством Камилла поняла, что слёзы здесь не помогут. Она попыталась брыкаться, но мужчина был сильнее и гораздо тяжелее её, прижав собой к дивану. Её отчаянные попытки вырваться произвели другой эффект – Маркус замер и глубоко вдохнул. Такой реакции организма в своём возрасте он не ожидал. Камилла тоже что-то заметила и в надежде замерла. Но Маркус переждал зародившийся внизу живота приступ и поднял на женщину хмурый взгляд.
– Что застыла? Продолжай, – и грубо отправил цепочку с изумрудом вслед за сережками.
– Я больше никогда не буду ничего говорить про тебя и эту пигалицу… Повалуфта, пвофти!.. – пробубнила она сквозь его руку.
– Поздно, – Маркус принялся стаскивать с её пальцев кольца.
– Но большое кольцо острое… Я не дотяну до больницы, Марк! – взмолилась Камилла.
– Его мы смоем в унитаз. Не отвлекайся.
В этот момент Камилла поняла, за какие качества шеф сделал Марка своей правой рукой.
