Был крохотный шанс, что она действительно сможет выбраться из страны по поддельным документам, но для этого нужно было соблюдение двух пунктов. Первый – Маркус должен был быть очень аккуратным, приобретая для нее паспорт и документы, лишний раз не распространяясь, для кого они. И второй – он искренне должен хотеть её отпустить. Если он хотел её сдать, как утверждал Ян, всё пропало. Увидев рассвет и посмотрев на часы, Ира нажала на педаль газа: дорога была абсолютно пустой. Единственное, что её беспокоило, – машина друга, его единственное средство передвижения, которую Ира взяла без разрешения. Однако она надеялась, что Эш не бросит Яна на произвол судьбы. Тем более она планировала вернуть машину, хотя и опасалась попасть в какую-нибудь аварию по пути – водила она неважно. Всё-таки она была работником петербургского архива, привыкшей в основном к метро.
Если Маркус никому не распространялся о поддельных документах, за ним могли проследить свои же, поэтому она всё равно рисковала. Однако если никто не предполагал, что она собиралась покинуть континент окольным путём, – действие билета на поезд и самолёт ещё не истекли. Если считать по времени, она могла успеть. Но это только при условии, что Маркус действительно никому ничего не говорил и всё это не было спектаклем для одной русской дурочки.
– Вот и проверим, – буркнула Ира и зажмурилась от встававшего над горизонтом солнца. Она попыталась на ходу поискать тёмные очки в бардачке, но едва не врезалась в дерево. Пришлось остановиться.
Ян наверняка обидится и, возможно, даже никогда её не простит за то, что не послушала его. Но Ира была уверена, что у схватки Яна с мафией исход слишком явный. Ян был умным, но люди Иосифа – влиятельнее. Она предпочитала иметь хоть и смертельно обиженного, но живого друга, чем мёртвого, причём из-за её проблем. Закрыв бардачок, она снова вырулила на дорогу и поехала к железнодорожной станции.
– Снимите очки, мисс, – попросила работница аэропорта. Ира сняла очки, которые забыла оставить в машине Яна. Паспортистка всмотрелась в её спокойные глаза, поставила штамп и отдала документы. Посадка в поезд прошла более чем гладко, за ней никто не следил, и в самолёт её пропустили без проволочек. Когда самолёт сел в немецком аэропорту, Ира даже не стала выходить из здания, дожидаясь следующего рейса. На следующий день она добралась до Петербурга.
Всё прошло более чем гладко. Так идеально и по плану она не прибывала ещё никогда, даже во время рабочих командировок.
Оказавшись дома, Ира первым делом позвонила Яну. Пришлось выслушать всё, что он о ней думает, и дождаться, когда он раздражённо бросит трубку, потом написала ему на почту, где и как он может забрать машину. С дружбой явно было покончено. Хотя нервные нотки в голосе Яна, указывающие, что он всё это время нервничал и ждал её звонка, оставляли какие-то надежды, что они рассорились не до конца. За разговор он успел всего два раза обозвать её идиоткой, но и это было для него перебором – он никогда раньше себе такого не позволял.
Машина, как ни странно, почти не пострадала, если не считать того момента на чистой дороге, когда она едва не врезалась в единственное в округе дерево и поставила символическую царапину на крыле. «Форд» держался молодцом и был припаркован возле железнодорожного вокзала – не так далеко от деревеньки Эша, он вполне мог подбросить друга.
