Седовласый спросил, что они желают выпить. Дарт жестом передал слово Флориане, а она растерянно брякнула первое, что пришло в голову:
– Ромашковый чай, пожалуйста.
Седовласый застыл и пучеглазо уставился на нее.
– Может, сразу лавандовый лимонад или вино из роз? – спросил он.
Флори решила, что лавандовый лимонад идеально подойдет, чтобы успокоить нервы и утолить жажду. Издав в ответ какой-то странный булькающий звук, седовласый повернулся к Дарту:
– Что за прекрасная спутница с тобой? – А потом шепотом добавил: – Ей есть хотя бы пятнадцать?
Пока Флори растерянно крутила пуговицу на платье, Дарт заказал сидр им обоим. Седовласый скрылся, но его хриплый смех был слышен из-за двери.
– Не волнуйся, – сказал Дарт голосом врачевателя, уговаривающего ребенка на укол, – он имел в виду, что ты совсем не разбираешься в местных напитках.
– Он сам предложил.
– Это была шутка. Коул пытался намекнуть, что ты пришла в таверну, а не на детский праздник.
– Если шутки нужно объяснять, это плохие шутки, – огрызнулась Флори, хотя Дарт был вовсе ни при чем. Хотя нет. Он завернул ее в старый плащ, притащил сюда, подверг опасности, а теперь потешался над ней.
В угрюмом молчании они дождались напитков. Когда Коул ушел, оставив на столе два запотевших стакана, Флори спросила, где Рин, обозначая единственную причину, почему она еще здесь.
– Терпение, Флориана, скоро домограф осчастливит нас своим появлением, – голос его сделался томным и тягучим, будто Дарт успел опьянеть от пары глотков.
Он сидел в кресле, откинувшись назад и вытянув ноги. Вид у него был такой, словно он вырвался на свободу после долгого заточения. Не успел Дарт насладиться праздным бездействием, как дверь открылась – и на пороге возник Рин. Возможно, он был первым в таверне человеком, кто явился в костюме и с деловым портфелем.
Рин поприветствовал их и расположился в свободном кресле. От стакана сидра отказался, а шутку Дарта, предложившего взять хотя бы лавандовый лимонад, не понял, в отличие от Флори, метнувшей в остряка гневный взгляд, что лишь раззадорило его. Дарт повернулся к ней и скомандовал:
– Снимай плащ.
Она застыла в кресле и от неловкости, кажется, стала сама под цвет бархатной обивки. Дарт цокнул языком:
– Только плащ. Что не так?
Краем глаза она заметила, как Рин опустил голову, скрывая улыбку. Флори стянула с себя плащ и швырнула в Дарта, представляя, что бросает в него камень или что-нибудь потяжелее. Он проворно развернул плащ, вцепился в край и с силой дернул шелковую подкладку. Ткань звучно разорвалась, и наконец стало ясно, что значил весь этот маскарад. Дарт выложил на стол два конверта. Флори мельком глянула на них, прежде чем они исчезли в портфеле Рина, и возмущенно выпалила:
– Я не нанималась на роль почтаря!
Дарт хмыкнул. Было видно, что ему не хочется тратить время на объяснения, и все-таки он сжалился над ней:
– Я боялся, что меня обыщут следящие. Здесь не та информация, которой мы готовы делиться.
– А в итоге следящий едва не поймал меня!
– Они гнались за мной, потому что… – Дарт запнулся.
– Ты преступник? – напрямую спросила она.
– Да, я вожу девушек по тавернам, спаиваю, а под покровом ночи уношу их тела в плаще, – зловеще прошептал Дарт.
Рин, сохранив невозмутимый и деловой вид, перевел:
– Он давно на особом счету. Вот уже несколько лет следящие пытаются его поймать на чем-нибудь.
– «Если был за решеткой раз – пригодится прийти во второй». Их любимая примета, – сказал Дарт с горькой усмешкой.
