Безлюди. Последний хартрум - страница 25

Вопреки ее ожиданиям, обсуждали они вовсе не работу. То и дело звучали имена неизвестных людей, чьи судьбы волновали собеседников, а затем, после приговоренной бутыли портвейна, они окунулись в ностальгию по временам, проведенным вместе в строительной академии. Забавные случаи и байки вызывали приступы хохота, перетекающие в новые истории. Флори с унылым стаканом яблочного сока чувствовала себя лишней за этим развеселым столом. Теперь она понимала слова Деса о том, что одинаковые напитки всегда объединяют, а разные – вызывают недопонимание и даже способны спровоцировать вражду. Уж по части питейной философии его мудрость не знала границ.

В своем доме Ризердайн так преобразился, будто по дороге его подменили на беспечного весельчака: бледное лицо налилось румянцем, а строгий взгляд сделался мягким, осоловелым. Он поднял очередной бокал и произнес символический для всех домографов тост:

– Твердой земли под безлюдями!

Внезапно протяжный вибрирующий гул заполнил комнату доверху, как вода – графин. Звук нарастал, полнился странным придыханием, вибрацией и эхом… Его нельзя было спутать ни с чем другим. Голос безлюдя. Внезапное открытие настолько ошеломило ее, что Флори подскочила на стуле и воскликнула:

– Это безлюдь?!

Ризердайн бросил на нее непонимающий взгляд, словно удивился, что она до сих пор здесь.

– А вы разве не почувствовали? – спросил Рин. Он и раньше позволял себе отпускать колкости о невежестве Флори, однако она не ожидала столкнуться с ними сейчас. Вернувшийся на минуту господин Занудство-и-серьезность не заметил ее смятения, продолжив с наигранной печалью: – Не подводите меня, Флориана. Я поручился за вас, а вы не разбираетесь в элементарных вещах.

За столом повисла неловкая пауза. Отчетливо слышалось, как покашливает из кухни Саймон, которого отправили за новой бутылкой.

Флори хотела сказать многое, но вместо этого встала из-за стола и швырнула салфетку на освободившийся стул.

– А могло бы прилететь тебе в лицо, – сказал Ризердайн приятелю.

– Не сомневаюсь, ты бы хотел на это посмотреть, – пробормотал тот.

Их дальнейших острот она не слышала, потому что уже выскочила из столовой, чувствуя, как обида узлом стягивается в груди, а невысказанные слова становятся комком в горле.

Первым порывом было собрать вещи и немедля вернуться в Пьер-э-Металь. Флори даже вытащила чемодан из-под кровати и, опустившись на пол, долго просидела, глядя на клетчатую обшивку, пока линии не стали кривиться и расплываться. Она моргнула, и слезы скатились по щекам, но тут же были безжалостно стерты рукавом. Дрожащими пальцами Флори нащупала в обшивке чемодана потайной кармашек и достала маленький ключ от почтового ящика, а потом крепко сжала его в ладони, чтобы напомнить себе, ради чего должна остаться.

Не так давно она точно так же сидела, склонившись над дорожным чемоданом, и в растерянности разглядывала его клетчатое нутро. Одежда уже обосновалась в платяном шкафу, который оставили здесь прежние владельцы. В переездах и путешествиях Флори всегда следовала странной привычке: первым делом разбирала чемодан, чтобы заполнить чужое пространство знакомыми вещами. Несмотря на усталость после дороги, она упрямо опустошала саквояжи с одеждой и коробки с разным скарбом.

Офелия честно пыталась помочь, но быстро сдалась, да так и уснула в гостиной, окруженная нагромождением мебели и вещей, прибывших вместе с ними из Лима. Грузчики за несколько монет доставили багаж из порта, а с остальным предстояло справиться своими силами.