Отец предупреждал, что это вызовет повышенную активность светила, но Кирка поразил сам механизм резонанса.
По словам отца выходило, что Солнце ответит мощным возмущением в четырёхмерном континууме, и словно разорвет волну на части. Призывный крик Земли превратится в едва различимый писк комара.
Дальше отец приводил свои расчеты, из пояснений к которым, Кирк вычленил интересующую его информацию. И окончательно пал духом. Выходило, что для запуска волны нужна энергия, превосходящая расчетную на четыре порядка.
Кирк несколько раз просмотрел формулы, надеясь, что просто неправильно понял. Но Аш Вармер не углублялся в пояснения, посчитав, что даже если и ошибся на порядок-другой, то это не имеет значения, так как такие энергии просто напросто разорвут звёзду, нарушив происходящие внутри нее процессы.
Кирк горько усмехнулся. Даже если разница всего в два порядка, в его распоряжении все равно нет ста грайфсвальдских электростанций.
«Я чувствую, что есть способ избежать резонанса, и обойтись минимумом энергии, и я над этим работаю. Я не изменил своего мнения по поводу всей этой затеи, и продолжаю считать, что она принесет больше вреда чем пользы, – писал отец. – Но я уважаю твое стремление, и сделаю все, чтобы не подвести тебя». Но следующие слова забивали последний гвоздь в гроб проекта «Рябь»: «Все расчеты ты найдешь в моем домашнем терминале».
Едва дочитав до этого места, он бросился в кабинет отца.
Как и следовало ожидать, работа была не окончена. Опираясь на знания, полученные в университете Оклахомы, он всю ночь пытался разобраться в формулах. В конце концов, Кирк вынужден был признать свое поражение. Куда уж ему. Отец определенно был гением, раз более чем за тридцать лет никто не смог найти ошибки. А работы его изучались очень многими выдающимися учеными.
Он поднялся и подошел к прекрасно оборудованному бару. Отец очень редко употреблял алкоголь, но когда возникало такое желание, предпочитал иметь широкий выбор. Не найдя бурбона, Кирк плеснул шотландского виски, видимо, какого-то особенного года, и, сделав глоток, скривился. Он предпочитал напиток, производившийся в Теннесси.
Сидя с бокалом в руке, он напряженно размышлял. Без сомнения, множество, так называемых «настоящих ученных», будут наблюдать за экспериментом, и не упустят случая во всеуслышание заявить, если что-то пойдет не так. Смогут ли они отследить падение интенсивности волны?
Кирк не очень хорошо разбирался в этом вопросе, но пришел к выводу, что скорее да, чем нет. Опосредованное наблюдение за небесными телами, реакция границы кластера – кто знает, что придумают эти «светлые» умы.
Как можно заполучить больше энергии? Ответ прост: никак. Одна электростанция – это все, что у него есть.
А что если передать наработки отца Ричарду? Кирк не сомневался, что тот разберется в формулах Аша Вармера, и, скорее всего, доведет работу до конца. Но он не тешил себя иллюзиями. Работа займет несколько лет, после чего, скорее всего, проект придется начинать чуть ли не с нуля. И что еще более важно, Кирк прекрасно знал как профессор Ном относится лично к нему, и к проекту в целом. А при его злопамятности совершенно бессмысленно просить держать выводы отца в тайне. Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться что произойдет, когда репортеры раструбят о том, что Солнце может взорваться. И пусть отец говорил лишь об увеличении интенсивности излучения, это будет концом проекта «Рябь».
