Читать онлайн Наталья Юнина - Безнадежно влип

1. Глава 1

Уважаемые читатели, это вторая часть дилогии. Первая "СПОРИМ, ВЛЮБИШЬСЯ?" ( бесплатно)

Глава 1

И все-таки внутреннюю чуйку не обмануть. По глазам видел, что Маша что-то задумала. И вот тебе результат: отсутствующие куртка и обувь. Зараза малолетняя. Хуже всего, что я ничего не могу ей сделать за очередное непослушание.

Угрожать словами? Бесполезно. Снова бить по заднице? Ну это уже попахивает мазохизмом. Если в первый раз остановил здравый смысл, то в случае очередного отшлепывания Машиной пятой точки это закончится, самым что ни на есть, лишением классической девственности. И вот тогда мне придет однозначный пиздец. Хотя, если уж быть честным перед самим собой, он замаячил уже тогда, когда я встретил ее на дороге. А вчера он просто разросся до нереальных размеров.

Скидываю обувь и прохожу в гостиную. На глаза тут же попадается кошка. Смотрит на меня очень недобрым взглядом. Ощущение, что хочет вцепиться мне в шею. Башкой понимаю, что вчера именно она, а не сомневающаяся над правильностью происходящего Маша, остановила меня от поступка, который, по сути, перечеркнул бы не только мое дальнейшее существование. Но при этом желание хорошенько встряхнуть четвероногую никуда не делось.

Чувство раздражения зашкаливает до небывалых высот, когда я обнаруживаю в спальне Машину сумку. А уж когда ее телефон оказывается вне зоны, я дохожу до предела. Наверное, если бы не предстоящее дело, мое терпение однозначно бы лопнуло.

Наспех принимаю душ, пытаясь избавиться от въедливых Наташиных духов. Как будто специально ими обливается, зная, что они меня раздражают. Хотя сейчас куда больше ее запаха меня выводит из себя стоячая в душевой вода. Ну все, кранты тебе, Маша. Сегодня точно заставлю, чтобы при мне на коленях убирала за собой. Хотя нет, при мне это делать плохая идея.

Смотрю на свое отражение в зеркале и только сейчас понимаю, что на мне царапины. Вот же сучка, оставила-таки следы ногтей на шее. Вот что я теперь должен придумывать для Маши? Кошку с дерева спасал? Ей однозначно придется по душе такой поворот событий. Мало того, что поверит, так еще и героем буду в ее феячной голове.

И смех, и грех, кто еще кроме нее, поверит в такое тупое оправдание? Так, стоп, а какого хрена я вообще должен что-то придумывать в свое оправдание? Так даже лучше. Пусть скорее разочаруется во мне окончательно и вернем нейтралитет. Главное, чтобы не смотрела на меня своими глазищами, иначе порвет как Тузик грелку. Смешно до безобразного. Взрослый стокилограммовый под два метра ростом мужик боится смотреть в глаза сорока пяти килограммовой полторашке. Дожил, твою мать.

Выхожу из ванной и направляюсь на кухню. Только сейчас понимаю, что здесь орудовала Маша. На плите почти целая противень мяса, а рядом кастрюля с гречкой. Сам не понял, как усмехнулся в голос. Ну вот как донести до этой девчонки хоть что-то? Сказал же – не готовить. Сказал – сидеть дома. И что в итоге?

Однако приятно, чего уж там, рука сама собой потянулась к еде. Хотелось бы, чтобы было невкусно. Но она в очередной раз меня удивила. Даже поводов для подтрунивания не дает с этой чертовой готовкой. А я ведь был уверен, что она никогда не сможет приготовить ничего толкового.

Вдоволь наевшись, засел за ноут. Поздновато для выбранных развлечений, но ей должно понравиться. Дебил я, конечно, редкостный. А ведь раньше не был замечен в мазохизме. Но как объяснить то, что я понимаю, что смотреть на Машу и трогать ее нельзя, но при этом собственноручно придумываю очередное общее времяпрепровождение. Нет, не дебил. Идиот.

Не трогать. Вот просто нельзя трогать. Держаться подальше. Ну что здесь сложного? Кто бы мне сказал еще месяц назад, что я буду мысленно уговаривать себя кого-то не трогать. Я же не животное. Не одичавший зэк, годами не видящий женщин. Что сложного в том, чтобы держаться от нее подальше? Татуировку на ладони набить: «Не трогать и не смотреть»?

А вот ей смотреть можно. И это хреново. Потому что я, так или иначе, это замечаю. Если уж признаваться самому себе, мне чертовски приятно ловить на себе Машины взгляды. Потому что я к таким не привык. Женщины, с которыми я имел дело, вот так как она не смотрели. И ведь даже не могу объяснить, что такое в ее взгляде меня вставляет. Наивность? Заинтересованность во мне не в качестве сексуального объекта или кошелька? Возможно.

Мысленно уговариваю себя, что это последняя совместная вылазка куда-либо. А дальше? Наверное, если бы не звонок в дверь, я расписал бы в голове все варианты, каждый из которых плохо заканчивается для меня и моей семьи. Подхожу к двери: не Маша. Пропускаю в квартиру старого знакомого, который однажды помог мне, взяв на работу без рекомендаций и не только. И вот парадокс, на котором я только сейчас заостряю внимание, его зовут так же, как и Машиного папашу.

– А вы не изменились, Григорий Александрович.

– А ты да. Борода лесника тебе не идет.

– Спасибо за комплимент. Пройдете?

– Нет, Миш. Я спешу. Папка у тебя?

– Ну, если бы она была не у меня, я бы с вами не связывался. Сейчас принесу.

Папку Григорий Александрович рассматривает с особой тщательностью.

– Ты не представляешь, что ты для меня сделал.

– Я же сказал, что верну в целости и сохранности.

– Спасибо, Миш. Я у тебя в долгу. Давай бабки перешлю на счет. Сколько тебе нужно?

– Не нужно. Когда-то вы мне помогли, теперь я вам.

– Ты недооцениваешь масштабы своей помощи.

– Это как посмотреть.

– Может, тебе какая-нибудь другая помощь нужна? Как твой детеныш, кстати? Справляешься?

Да плевать ему и на детеныша, и на меня, банальные вопросы для приличия, но не могу не признать, что мужик он, несмотря на свою деятельность, хороший.

– Все так же, – уклончиво отвечаю я, не желая вдаваться в эту тему.

– Ясно. Да, тяжко это все. По себе помню. Ну ты, если что, звони.

– Хорошо, Григорий Александрович.

***

Маша не вернулась в квартиру ни к четырем, ни к пяти вечера. Если еще пару часов назад мне хотелось думать, что эта бестолочь пошла в какую-нибудь парикмахерскую или за брендовыми шмотками на свою первую зарплату, то сейчас моя чуйка открыто бьет тревогу.

За несколько минут осмотрел ее комнату и ноутбук. Последний оказался без сюрпризов. Даже из соцсети не вышла, да и смотреть там, кроме как переписки с двумя дебилами, о которых сама же мне и рассказала, было нечего.

Вот не так я себе представлял сегодняшний день. В итоге вместо покатушек на ватрушках, я как в жопу ужаленный бегаю туда-сюда. Уже через час я вовсю рассматриваю записи с камер наблюдения с соседнего подъезда, ибо каким-то волшебным образом в моем второй день подряд не работает камера. И ни хрена. Сколько бы раз ни просматривал, Маши я там не узрел.

К вечеру моя больная фантазия разыгралась не на шутку. Одна картинка хуже другой. Так и вижу, как Маша садится к кому-нибудь в машину. И все, это конец, даже если живой выйдет. Такая как Маша просто так не отряхнется, после какого-нибудь урода, а если там еще и несколько их…

Башка разрывается так, словно мне кто-то топор всадил. Кажется, я впервые вообще не понимаю, что делать дальше. Ну разве что осматривать все ближайшие камеры. Проблема в том, что в такой час мне их никто не даст.

Видимо, наивность и вера в сказки заразна, иначе я не знаю, как объяснить, что я стал придумывать себе сказки типа той, что Маша решила снова пойти в какой-нибудь клуб. Возможно, она скоро заявится, просто навеселе. Не подрассчитала время, вот и забылась. Насквозь пропитанные сказочностью мысли достигают апогея, когда я живо представил то, что Маша никуда не уходила. Она как типичная женщина решила меня проверить на выдержку. Сама же дожидается меня в моей спальни. Хотя я же уже туда заглядывал.

Но все равно, как идиот с полупридурковатой улыбкой открыл дверь в спальню. И, ясное дело, Маши там не оказалось. А вот лист бумаги, лежащий на тумбочке, в этот раз я заметил. Это что еще за херня?

«Спасибо тебе за все. И за это тоже. Искать меня не надо. Когда увидишь папу, передай ему записку. Она в конверте. Не читай ее, пожалуйста. Я там все ему объяснила, он не должен тебя тронуть.

И, пожалуйста, не выбрасывай Соню. Я заберу ее, как только смогу. Спасибо»

***

Так не бывает. Маша обычная, неприспособленная к жизни девчонка, а уж про то, что заметать следы, речи вообще не может идти. И то, что за два дня я не пробрался ни на миллиметр к тому, куда она ушла, говорит о том, что либо я реально тупой, либо она своей волшебной палкой сделала себя невидимкой.

– Ты точно проверил все? – уже не в первый раз задалбываю своего знакомого технаря.

– Точно. Кроме тебя она ни с кем не говорила. Смс никому не писала.

– Она переписывалась с кем-то. Я это лично видел.

– Значит соцсеть.

– Мы проверяли ноут.

– Миша, бабы создают по пять, а то и более страниц, соцсетей вообще множество. В этом я не могу тебе помочь. Звонки да, в остальном я не фея. У меня нет ее телефона.

– Ладно. Спасибо.

На душе полный раздрай. С одной стороны, не может не радовать тот факт, что Маша ушла сама, никто ее в подворотне не утащил хер знает куда. Я же сам когда-то хотел от нее избавиться, она, так или иначе, должна была исчезнуть из моей жизни. А с другой, какое-то поганое чувство не дает покоя. Зачем вот так? Почему не по-человечески уйти? И что вообще случилось, что надо так удирать? Руку могу дать на отсечение, что тем утром она не планировала уходить. По взгляду видел. Зачем? Ну просто зачем?

Интуиция, шестое чувство или просто чуйка, как ни назови, все внутри вопит, что это только начало моих проблем. Башка, несмотря на полпачки сожранных таблеток, все равно кажется ненормально тяжелой.

Вставив ключ в дверь и даже не провернув его, на каком-то интуитивном уровне чувствую, что она не заперта. И действительно, ключ не проворачивается. В принципе, прихода гостей следовало ожидать еще тогда, когда Маша попалась своему женишку. Долго не было этих самых гостей. Подозрительно долго. Можно, конечно, подумать, что дверь не запер я, но я все же не сказочник, как Маша.

Что сначала сломают? Руку? Выбьют зуб? Есть еще нос и глаза. Только бы морду не расквасили, Жене это явно придется не по духу. Захожу в квартиру и тут же попадаю взглядом на, стоящего рядом с валяющейся на полу елкой, Берсеньева.

Ну вот елку-то какого хрена надо было трогать? Мудак. Или это кошка? Нет, он, судя по тому, с каким удовольствием демонстративно давит носком ботинка елочную игрушку. Сука, еще и в обуви прошел. Ну, конечно, это моя самая большая проблема на данный момент. Точно от Маши заразился чем-то.

– Мишка, Мишка, где твоя улыбка?

– Отбиваться-то можно?

– Ты один, моих ребят трое. У них еще и ствол. Смысл? Все равно разукрасят по моему щелчку. Но до нового года пройдет. Правда, доживешь ты до него или нет – это уже другой вопрос. Но в гробу хоть красивым будешь.

– Ну, тоже неплохо.

– Да?

– Ну если гроб, значит будет место на кладбище.

– А оно тебе нужно? Кто тебя будет навещать? Сестра? Ну это если ее не грохнут. Растеньице твое? Ну так оно без поливки даже слюни не пустит, не то, что на кладбище прискачет. Ладно, последнее с моей стороны было не очень вежливо. Твоя, Мишань? – поднимает кошку на руки и садится на диван. – Или твоей сестры?

– Машина. На улице подобрала. Хорошая у вас дочь, Григорий Александрович.