– Ты, шалава неумытая, на кого руку поднимаешь? – гремит у меня над ухом. Это однокурсник Димочка.
Я всё время думала, что его главный недостаток – шестерить перед Викторией. Но, как оказалось, он полное ничтожество. Таким бы не размножаться. Правая рука уже в рукаве, и я с размаху луплю ею Димочке в пах. Но шустрый парень изворачивается и удар получается вскользь. Он взвизгивает по-бабьи, а в следующую секунду из моих глаз летят искры. Я со стоном зажимаю глаз и думаю, как же мне повезло, что он не мужик, иначе лететь бы мне через всю комнату.
– Ах ты, сука е**чая!
Следующий удар прилетает в живот и сгибает меня пополам. А мой нос встречается с коленом Дмитрия. И снова искры из обоих глазах. Праздник же… Вот гадство!
– Э, Диман, ты чо, охренел? – кажется, с балкона спешит помощь, но опаздывает…
– Ни хYя себе! – как сквозь вату доносится рычание Жени, и в то же мгновение удары прекращаются. – Ты бабу, что ль, пиZдишь, чепуш? Кто ж тебя, бл@дь, родил?!
Позади меня раздаются крики и звук падающего тела, а я вздрагиваю и на полусогнутых отступаю к двери.
– Э, Женёк, это не я, я помочь ей хотел! А-а, сука, меня за что?
– За нескорую помощь, урод! Э, подруга!
Кажется, это уже мне. Я на секунду замираю в дверном проёме, не осмеливаясь оглянуться. Ещё недавно он говорил, что я красивая, а теперь…
– Оглохла, что ли? Ты, вообще, кто?
– Овца в пальто, – сиплю я и горько усмехаюсь, захлопнув за спиной дверь. И не соврала ведь. Ну, если только про пальто…
***
– Безобра-а-азная Эльза, короле-ева фли-ирта, с банкой чистого спирта я спешу к тебе! О, е!.. – этой заунывной песенкой группы «Крематорий» меня встречают на первом этаже «добрые» однокурсники.
Сейчас даже не очень обидно, потому что полностью соответствует действительности – на мир я смотрю одним здоровым глазом, под которым скулу украшает кривой отвратительный шрам, оставшийся после глубокой рваной раны. Нос… Да я даже сама вижу свой распухший окровавленный нос.
Кто-то из девчонок сочувственно охает, кто-то спрашивает – «Кто это тебя так?» Ещё прилетает неожиданный вопрос: «Эй, а почему у тебя глаз зелёный?» И возражения: «Не зелёный, а синий!», «Голубой!», «Ножки – отпад!»
Какой дурдом! А линзы всё же жаль…
Сочувственные и злорадные комментарии продолжаются всё время, пока я разыскиваю свою сумочку.
– Случайно, не это ищешь? – раздаётся звонкий голос Вики, и через всю гостиную в меня летит моя сумка, почему-то расстёгнутая, и теряет на лету содержимое.
И снова многие смеются и хихикают, но у кого-то даже хватает смелости возмутиться Викиной выходке. Мне всё равно. Голова кружится невыносимо, и я сосредоточиваю все силы, чтобы отследить места падения моих вещей. Сумка шлёпается почти у самых ног, и из неё выезжает мобильный телефон. Слава богу – не разбился! Не без труда я фокусирую взгляд на Виктории.
– Это поступок не слишком умного человека, Вика…
– Что-о?! Ах ты тварь! Уж кто бы говорил! Прикинулась тут сиротливой овцой! Тебя же, как человека, пригласили в приличный дом, принарядили даже... Так ты ещё и под моего парня решила подлезть?! Любишь чужое, жалкая побирушка? Да ты просто мерзкая шлюха и воровка! Пошла отсюда! – Викин визг переходит в истерику, и она начинает рыдать, а на шум прибегает Натка.
Давно не виделись, подружка! Слабо меня узнать?
Лицо у Наташки заплаканное, но, увидев меня, она громко охает, икает – с перепугу, наверное, и тоже начинает реветь. И как по команде несколько ребят начинают собирать выпавшие из сумочки предметы, а я наклоняюсь к полу за сумкой... к горлу подкатывает тошнота, и меня выворачивает на глазах у всех.
