Серёжа – тихий такой, интеллигентный. Очки носит. Почти незаметен, явной дружбы ни с кем не водит. Но и не враждует. Всё больше с книжками время проводит, а не на спортивной площадке.
– Серёжка, да ошибаешься ты! – махнула на него смешливо ладошкой Лена. – Глупость ляпнул. Это кто тебе такое порассказал?
А Серёжа нахмурился вдруг, разозлился и повторил, как на допросе:
– Все нормальные люди давно это знают. Если вам приятно обманываться – то извольте. А я хочу смотреть на мир без розовых очков.
Словно он в фашистских застенках, его пытают и склоняют к измене Родине. Ну а он не сдаётся.
– И потом, – буквально добил он Леночку, – разве кто-то здесь, кроме меня, читал полностью «Тихий Дон»?
Лена аж рот раскрыла от изумления. Тут же расстроилась, растерялась и не смогла закончить литературный вечер. Володя пришёл ей на помощь, выдал шутку на постороннюю тему, перевёл внимание на других ребят – в общем, снизил градус напряжения. Доказывать маленькому гордецу Бабаеву, что не он единственный осилил четыре тома романа, вожатый посчитал ненужным. Слишком у мальчишки глаза сверкали. Словно на бой шёл. Да и выставлять себя в противовес ребёнку показалось ему делом неправильным.
Может, и зря.
– Ты видел, как он меня? – плакала потом наедине с Володей Лена. – Видел? За что он так со мной?.. Знаю, дура я, бестолочь, на третьем томе остановилась, а пересказ романа в хрестоматии прочитала, но я же никому не говорила об этом! Никому-никому… Володь, ты веришь мне? Откуда он об этом узнал?
– Да не знал он, – гладил её по плечу Макаров. Успокаивал. – Просто на слабо взял. Есть такой типаж человеческий – слабость твою чувствуют и давят на неё. Вот и он – молодой да ранний.
Лена – хорошая, ответственная комсомолка. Чистой души человек. С Володей они дружно работают. У него к ней не только товарищеское уважение, но и симпатия. Вроде бы взаимная, но до объяснений дело пока не дошло. Однако Володя чувствует – Лена смотрит на него, особенно в последние дни, как-то по-особому. С теплотой. Вечерами, на танцплощадке, они уже порой танцуют вдвоём медленные танцы. Ребятня одаривает их «понимающими» взглядами, особенно девчонки, Володя на них лишь хмурится – ему кажется, что как-то нехорошо смешивать личное и профессиональное. Вот закончится смена, разъедемся по домам, считает он, тогда уж можно и настоящие отношения завязывать. Конечно, если Лена не против.
– Вов, а почему ты ему ничего не возразил? – не унималась Чиркова. – Почему не сказал, что полностью прочёл «Тихий Дон», и вроде бы не раз, почему не поправил его в этих диких заблуждениях? Он ведь так и будет думать, что прав! Что победу одержал!
– Да присмотреться к нему надо, – ответил Макаров. – Понять, что он за человек такой. Одно дело – если просто буркнул невпопад услышанную от кого-то из взрослых глупость. Покрасоваться захотел перед девчонками – они любят таких ершистых. Это не страшно, сам забудет через пару дней о сказанном. И другое – если он находится под чьим-то влиянием. Если его детское сознание пытается на этой неправде мировоззрение сформировать. Вот тогда надо бить тревогу. Но и в этом случае действовать осмотрительно. Помнишь, какой у педагогов главный девиз?
– Не навреди! – выдохнула с облегчением Лена. Потому что увидела, поняла в очередной раз: умный, внимательный и грамотный напарник попался ей в летней педагогической практике.
