Не выдержав, меня вырвало прямо на пол какой-то чёрной, как уголь субстанцией. Я упал на колени, облокотившись на руки. Тяжело дышать. Я закрыл глаза, в надежде успокоится, но ничего не вышло. Внезапно, я почувствовал острую и пронзительную боль в руке, лице и ногах. Обессилив, я упал и закричал от боли, корчась и дёргаясь, словно при приступе судороги.
Посмотрев на руку, я увидел, как под кожей что-то движется, затем взял нож и ударил тыльную сторону кисти насквозь. Боль была ужасно адской. Вытащив нож, боль стала сильнее, а кровь захлестала. Из раны выползла многоножка. Затем другие вылезли из ушей, ног, носа. Я чувствовал, как они окружали меня и окутывали, как кокон, съедая мою кожу и плоть на пути. Больше нет сил сражаться с этими вредителями. Я сдаюсь.
Рассказ №3 «Художник»
С самого раннего детства я способен различать лишь чёрный, белый и серый цвета. Да. Я дальтоник. В детстве часто дразнили бродячим псом из-за нашей схожести – не различать цвета. Но не смотря на ограничения, я любил рисовать, а повзрослев, удивил всех и каждого, став художником. У меня была своя галерея. А к двадцати семи годам женился, ещё через пять лет стал отцом прекрасной дочери.
Я понял, что нет ничего совершеннее, чем идеальный чистый белый и угольно-грязный чёрный цвет. Они различаются, словно Инь и Ян, но сосуществуют вместе, давая баланс миру.
Однако, меня не покидало чувство, что чего-то не хватает. Я был весьма успешным, но где быстрый подъём, там и резкий застой, который давит со всех сторон с неимоверной силой. Начался творческий кризис.
Я чувствовал, что мне необходимо что-то новое! Что-то из ряда вон выходящее! Что-то Грандиозное! Революционное! Мне нужно что-то настолько чистое, чтобы даже самый чистейший белый не смог сравнится с моим творением. Мне нужна она! Муза!
На протяжении следующих восьми лет, когда дочери исполнилось тринадцать, а моя карьера художника опускала занавес, я попросил свою жену, быть натурщицей. Она всегда ревновала меня к моделям, которых я выбирал, не смотря на всю абсурдность. Я посчитал, что Жаклин успокоится, если станет моей моделью, и оказался прав. Мы так погрязли в работе, что не заметили, как наша дочь – Шарлотта повзрослела и стала подростком. Важное время в жизни каждого человека. Совершается столько ошибок и столько драмы, о которых потом, в более зрелом возрасте, вспоминаешь с улыбкой и радостью. Ведь ошибки – это отнюдь не плохо, а наоборот очень хорошо. Поскольку, именно благодаря ошибкам, у нас появляется опыт и мы обучаемся сосуществовать в этом прекрасном невинном мире, прогнившему изнутри.
Хоть жена и с охотой призвалась помогать, картины получались излишне примитивными, не достойными людских глаз. Вдохновение отказывалось приходить.
Однажды, жена уехала в гости к подруге на пару дней. А я в отчаяние сидел в кабинете со стаканом бурбона со льдом, пытался придумать хоть что-то, за что можно было ухватиться.
– Пап, – в дверях показалась моя четырнадцатилетняя принцесса.
– Да, милая? – я устало взглянул на неё, но заметив испуганный, полный замешательства взгляд, сразу поставил стакан на стол и подошёл к ней.
– В чём дело? На тебе лица нет, – я потрогал её лоб, решив, что дочь заболела, но лоб был нормальной температуры. Признаков болезни не было.
– Я умираю, – произнесла она шёпотом.
– Что? Что ты такое говоришь? – усмехнулся я, и присел на колени, взглянул в маленькие, полные ужаса глаза.
