Эви окинула скептическим взглядом их обоих и сухо сказала:
– Ты очень просто и ясно все изложила, дорогая.
– Фредерика, – вмешался Раннок, – мы поступили бы безответственно, если бы не настояли на этом браке. Ты считаешь, что в какой-то мере сама виновата в случившемся…
– Как минимум наполовину! – прервала его Фредерика, шмыгнув носом.
Раннок покачал головой:
– Видит бог, я не хотел бы вникать в детали, но что сделано, то сделано, и теперь приходится расплачиваться. Вы с Уинни отправитесь в Эссекс сразу же после бала. Я поговорю с Ратледжем. Специальное разрешение будет уже готово.
До Фредди наконец дошел смысл сказанного, и, вцепившись в подлокотники кресла, она в истерике выкрикнула:
– Нет! Он не хочет меня, Эллиот! Зачем его заставлять? По правде говоря, ты даже меня не можешь заставить.
– Не могу?.. – переспросил Раннок убийственно спокойным тоном.
Пальчики Эви впились в колено мужа, и он осекся, зато Фредди было уже не остановить.
– У тебя есть внебрачный ребенок! Ты не был святым! Так почему ты решил, что можешь указывать мне, как я должна прожить свою жизнь?
Раннок опешил, но все же проворчал:
– Но я, черт возьми, мужчина. Общество позволяет нам некоторые вольности. И хотя я всем сердцем люблю Зою, меня совсем не радуют обстоятельства ее рождения. Моя дочь страдает из-за моего легкомыслия, вынужденная нести тяжелый крест незаконнорожденной. Ты прекрасно знаешь, что это такое.
Эви опять наклонилась к кузине:
– Захочешь ли ты, чтобы и твой ребенок пережил то, что пришлось пережить тебе, дорогая? В Англии очень большую роль играет общественное мнение, и тебе это известно не хуже, чем мне.
Из глаз Фредерики покатились слезы, прокладывая дорожки по щекам, и она едва слышно проговорила:
– О да, я знаю, поэтому прошу вас: отправьте меня куда-нибудь подальше, например, на родину, в Фигейро. Законность не имеет там особого значения, и никому нет дела, в браке ты рожден или нет.
Эви отпрянула, как будто ее ударили:
– Ах, Фредди, неужели ты считаешь, что мы были неправы, оставив тебя здесь? Это было сделано исключительно в твоих интересах…
– Довольно! – остановил ее Раннок. – Фредди сама не знает, что говорит. О возвращении в Португалию не может быть и речи.
– Но почему? – в отчаянии выкрикнула Фредерика.
Раннок вскочил с кресла.
– Если ты еще не слышала, то могу сказать: на твоей родине опять идет война. – Он говорил резко, не скрывая ярости. – Кровавая гражданская война, которая едва ли скоро закончится. Как и во время твоего рождения, в Португалии сейчас отсутствует стабильность и безопасность. Именно поэтому офицеры, товарищи твоего отца, и вывезли тебя из этого ада. И именно поэтому ты останешься под моей защитой по меньшей мере до своего замужества. Ясно?
В этот момент открылась дверь, в комнату вошел Гас и, поклонившись, объяснил свое вторжение:
– Я прошу прощения, но хотелось бы кое-что взять… Силы небесные! Что случилось с Георгом?
– Он упал, – буркнул Раннок.
– Что, через окно? – Гас хохотнул, что было весьма неразумно с его стороны. – Все это не менее странно, чем поведение Маклауда! Вы видели, с чем он ходит по дому? На серебряном подносе, словно утренняя почта, у него лежит нож и аккуратно сложенный кнут.
Эллиот встал и непринужденно повернулся к нему:
– Он выполняет мое распоряжение, хотя я пока не уверен, что найду применение этим предметам.
Гас удивленно заморгал:
