Это какая-то часть плана Аллегро? Хотят свести меня с ума?
Руджеро надавил на самую слабую часть моего разума ─ азарт. Он одержим покером или любыми другими карточными играми в казино, также, как и я, и он точно знал, куда целиться, чтобы заманить меня сюда.
─ Фулл-хаус, принцесса. ─ вскрылся он, подарив мне свою довольную ухмылку.
Я взглянула на свои карты.
Три дамы и две десятки.
Это даже смешно!
Выкладываю свои карты на стол рубашками вниз.
─ Не поверишь. ─ усмехаюсь я. ─ Фулл-хаус, Руджеро.
Серые глаза метнулись на мои карты, и он бросил удивленный смешок.
─ А ты хороша, принцесса.
Три дамы уничтожили на этом столе его три вольта, и внутри меня растеклось чувство удовлетворения. Я не могла сдержать победной улыбки, глядя на Руджеро Аллегро, который поднялся с бархатного красного стула, поправив свой черный пиджак.
─ Ты проиграл грёбанной Карбоне!? ─ воскликнул Джан.
Руджеро выглядел же совершенно спокойным для человека, который только что проиграл большую сумму денег своему врагу, в отличие от своего младшего брата, у которого глаза полыхали яростью, и вот-вот начнет валить дым из ушей. Это довольно странно.
─ Молодец, сестрёнка!
Витале так и светился от гордости. Он положил мне свою руку на плечо и сказал:
─ Я нисколько не сомневался, что ты утрёшь этому кретину нос!
Вся радость за свою победу из меня куда-то испарилась, когда я вновь взглянула на Руджеро. Он подарил мне странную улыбку, а серые глаза больше не были прозрачными, ─ они потемнели, словно, в молчаливом предупреждении.
Вся сущность Руджеро кричала о надвигающейся опасности, о том, что нужно бежать, но я продолжала стоять в этом зале.
Он что-то сказал своему брату, но из-за шума я не услышала, что именно, только поняла, что Джану его слова не очень понравились, и после, он ушел из зала с недовольным выражением лица, разъяренно хлопнув дверью.
─ Витале, подождешь меня в машине? Мне нужно в туалет.
Лицо брата стало серьезным.
─ Мне ни что не угрожает, так что, можешь не волноваться.
Он метнул взгляд, ─ острый, как нож, ─ в сторону Аллегро, уже курившего у бара.
─ Руджеро мне ничего не сделает.
─ Он только что тебе проиграл, Инес, а я не ребенок, которого не просвещают, что представляют из себя наши враги. Руджеро самый опасный из своих братьев, а все потому, что он не видит границ своего безумства и жестокости. Пускай, он меня старше и опытнее, но я вполне могу защитить тебя, если он будет представлять угрозу.
Я только хотела возразить хоть словом, но Витале не дал мне этой возможности:
─ А он всегда представляет угрозу, Инес.
Возмущенно скрещиваю руки на груди:
─ И что, ты со мной теперь и в туалет пойдешь?
Я понимала, что Витале прав абсолютно во всём, но я не могла ему сказать, что уже дважды оставалась наедине с Руджеро, даже будь я под дулом пистолета. Эти слова прозвенят, как огромный колокол, который эхом будет разносить громкое: «предательница». Это разрушит всё доверие моей семьи ко мне.
Два раза из четырех я оказывалась наедине с Руджеро без своих братьев или других мужчин, и он ни разу не предпринимал каких-то действий, чтобы убить меня. Я даже сама не знаю, почему. Его волновало всё что угодно, но точно не цель ─ моя смерть.
И я также не могу объяснить и то, почему мне нужно с ним поговорить без ушей брата. Витале точно не дал бы мне этого сделать, даже если бы его пытали.
Его карие глаза сощурились, а сам он наклонился ко мне:
