4
Настроение у Лугатика было прекрасным. И не потому, что он, наконец, топал по знакомой улице. А потому, что все страхи остались позади. Не хотелось вовсе вспоминать о них. Хотел скорее забыть, как мыкался и дрожал за собственную жизнь. Когда перед глазами выплывали образы недавнего прошлого, Володька кривился, точно от зубной боли. Теперь же все вокруг возвращало его в прежнюю жизнь, в прежнюю беззаботность и разухабистость, о которой он постоянно вспоминал в чужих краях. Разувая глаза, он словно глотал взглядом пешеходов. Бездумно зыркал по всем сторонам и глупо улыбался. Замечал, как люди недоуменно смотрели на него. У девушек в глазах ловил изумление. И это нравилось ему. Сейчас он желал изумлять каждую из них. Приводить в восторг. Поправляя прическу, изредка подмигивал какой-нибудь симпатичной мордашке. Когда видел вокруг себя столько девушек, все остальное уходило на задний план, за пределы сознания. Ничего больше не существовало. Но в какой-то миг окрик сзади оборвал его эйфорию:
– Эй, Лугатик, пес паршивый! – раздалось за спиной. – Ты чего воротишь нос от знакомых?
Вздрогнув, Володька обернулся на голос. Сразу узнал девушку с пушистыми волосами, похожую на маленькую ухоженную болонку. В коротком сером топе и короткой коричневой юбке. С пакетом в руке. Месяца три назад он крутил с нею шуры-муры. Так, недолго, от нечего делать. Для него это было обычным делом, прихватить какую-нибудь мордашку мимоходом, пофасонить, наговорить с три короба, увлечь и умыть руки, как ни в чем не бывало. Приостановившись, он растянул губы приятной улыбкой:
– Ты что ли, Галька?
Не отвечая на его вопрос, девушка, хмурясь, задала встречный:
– Чего людей распугиваешь, козел?
– Как это? – заморгал ошарашенно.
– Видок у тебя, скажу я, с прибамбасами, – подойдя, пояснила та.
– Весело живем, – отшутился он.
– Смотри, не захлебнись весельем, придурок! – черство заметила девушка, глядя на него неприветливо, исподлобья. – Ты чего прячешься от меня?
– Надолго уезжал из города, – сказал парень, отводя глаза, не собираясь ничего объяснять. – Отсутствовал по уважительным причинам.
– Заливай больше, кобель недоношенный! – усмехнулась она, переложив пакет из одной руки в другую. – Какие у тебя могут быть уважительные причины. Пустомеля ты и все. Забыл, как неделю назад вешал мне лапшу на уши?
– Ты что-то спутала, – снова заиграл улыбочкой на лице Володька, одновременно ежась от ее враждебного тона. – Неделю назад меня тут не было, – он действительно верил в то, что говорил. Как он мог находиться тут семь дней назад, если в то время с друзьями был совершенно в другом месте. У него изначально не возникло желание узнать, сколько он тут отсутствовал или какое нынче число. Он видел, что все вокруг было прежним и этого ему достаточно. Забивать голову чем-то другим не в его правилах.
– Конкретно тут, может, ты не был, – сухо подтвердила девушка, не реагируя на его веселость. – А вот в кафе «Рай» был. Со мной. Что, изворачиваться станешь? Забыл, как молол языком, что лучше меня никого нет?
Разумеется, для Лугатика все было новостью. Еще потому, что никогда ни одной девушке он не говорил, что та лучше всех. Молоть языком, молол всегда много, но назвать девушку самой лучшей, значило для него, признаться в любви. А вот тут стоп. Он менял их как перчатки, не успевал влюбляться. Главное – весело провести время. Любовь подождет. Поэтому на вопрос Гальки прищурил глаза от яркого солнца, козырьком прислонил ко лбу ладонь, скорчил гримасу, показывая, что не понимает, о чем идет речь:
