– Вы хорошо помните, как попали сюда? – и, не дожидаясь ответа, продолжил, – Вы проделали определенный путь и когда возвращались отсюда прошли этим же путем, но только в обратном порядке. Это ваша дорога отсюда в земной мир. Но нельзя забывать, что миров множество, а этот карман всего лишь одна из точек пересечения вот таких путей. И отклонившись от своего пути можно попасть в другой, похожий на этот карман, а затем и в совершенно иной мир. А вот, чтобы вернуться назад в тот, первоначальный карман, из которого можно попасть в свой мир, нужно проделать весь этот же путь абсолютно точно, иначе можно оказаться в третьем кармане, откуда шансы вернуться домой, в свой мир, будут равны нулю.
Арсений сел в кресло напротив и опустил голову.
– Вот так я и попал сюда много лет назад… Какой это карман по счету? Я не могу сказать, да и после третьего считать и пытаться что-то изменить уже не имеет никакого смысла – ты оказываешься все дальше и дальше, а шансов попасть в родной мир все меньше и меньше.
В его голосе слышалась невыносимая боль и горечь утраты:
– Жажда путешествий всегда манила меня, мне нравилось открывать и исследовать новые миры, но я увлекся. И, видимо, где-то допустил ошибку…
– А потом я открыл для себя ваш мир, и он стал мне вторым домом. Я полюбил его, как свой родной. Мне нравится все: ваш климат, воздух, особенно дожди, снег, вода, ваша еда – она безумно вкусна. А больше всего, я полюбил вашу литературу. Любая книга – это целый мир, жизнь и вселенная. Ничего подобного нет у нас. Хотя наш мир намного цивилизованнее, чем ваш, но мы что-то упустили, что-то потеряли. Что-то очень важное. Я бы очень хотел остаться в вашем мире. Но не могу… По воле Вселенной у вас я становлюсь гораздо старше и, если останусь, то скоро умру. Поэтому я живу здесь, один, в этом временном кармане, и иногда навещаю вас.
– А больше всего я люблю сидеть в парке вечерами и читать книги, благо, что здесь их очень много…
– И вот в один из таких вечеров у меня появился настоящий друг. Я познакомился с ним, так же как и с вами, Аэлита, на автобусной остановке. Мы были одного возраста, только выглядел я гораздо старше, и у нас оказались похожие интересы: это книги и тяга к путешествиям, к открытиям. Мы подружились. Он был очень и очень сообразительным, с хорошей памятью, ясным и подвижным умом. И мне захотелось открыть ему все то, что знаю я.
Он посмотрел на меня такими несчастными глазами, и в них читалась такая боль двойной утраты – своего родного мира и лучшего друга, что вылить на него сейчас свое возмущение и гнев у меня не хватило бы духу.
– Это был ваш отец Аэлита.
Об этом я уже догадалась и без слов.
Его боль коснулась и моего сердца, она передалась мне, как прикосновение. И я прочувствовала то, что только вскользь коснулось меня в детстве, что только задело и прошло мимо, потому, что мама приложила все усилия, чтобы я не так трагично пережила потерю отца. Она делала все возможное и даже невозможное, и это я поняла только сейчас в этом странном мире.
А его боль была настолько сильной и мучительной и разрывала сердце. И ведь действительно, как тяжело жить с мыслью о том, что ты один, совершенно один в этом лабиринте бесконечности, и нет никакого выхода отсюда, и никто, совершенно никто не протянет руку помощи, просто по одной причине, что сделать этого некому!
