Опустив взгляд, он наклонился ко мне.
– Скажи это еще раз.
– Это не твоя вина, – повторила я с еще большей уверенностью.
Он изучал мое лицо, прерывисто дыша.
– Святоша?
Проигнорировав прозвище, я ответила:
– Да?
В его глазах безошибочно читалась агония.
– Почему ложь так прекрасна, а правда всегда так чертовски уродлива?
Господи. До сегодняшнего вечера я никогда не считала Коула человеком, который погряз в рефлексии. Однако, оказывается, то саднящее чувство, что он – больше, чем его внешность, было чертовски точным.
Задумавшись над его вопросом, я сказала ему единственное, что имело для меня смысл:
– В ложь легче поверить, ведь обычно она защищает кого-то или скрывает что-то плохое. – Прикусив нижнюю губу, я добавила: – Или, может быть, потому что правды не существует… Во всяком случае, абсолютной. У каждого из нас своя правда, и это та версия событий, что больше всего сочетается с тем, к чему мы стремимся и во что верим. Даже если это ложь. Я думаю, в конце концов, все сводится к эгоизму.
Я слегка встряхнула головой, когда поняла, каким долгим и запутанным, наверное, был мой ответ.
– Извини, я не совсем ответила на твой вопрос.
На его лице застыло угрюмое выражение.
– Нет, ответила. – Коул провел большим пальцем по костяшкам моей руки. – Расскажи мне о себе что-то, чего я не знал до сегодняшнего вечера. – Его точеное лицо стало серьезным. – Что-то настоящее… что-то, что причиняет боль.
Это… неожиданно и немного нездорово.
С другой стороны, пьяные люди обычно не очень-то разумны.
– Я не знаю. Не уверена, что есть чт…
– Да, есть.
Он прав – я действительно хранила некоторые личные, болезненные вещи при себе и не делилась ими с другими. Но сейчас мне не казалось страшным, если я расскажу ему. К тому же, он так пьян, что, возможно, забудет об этом.
– Мои родители уже два года спят в разных спальнях и почти не разговаривают друг с другом. – А если я в комнате, то они общаются через меня. – Но разводиться они отказываются.
Я ждала какого-нибудь укола или спазма, но ничего не произошло. Это продолжалось так долго, что я уже почти перестала обращать на это внимание.
Или просто оцепенела?
– Почему?
Нет, это не то, чем я хотела бы поделиться с ним. Он и так смеется над тем, что я верю в Бога при каждом удобном случае. Это просто даст ему еще один повод для насмешек.
– Не твое дело.
Ясно, что ему не понравился такой ответ, но он не настаивал.
– Коул – не мое настоящее имя.
Это было неожиданно.
– Не настоящее?
Коул отрицательно покачал головой.
– Технически нет.
Ожидание убивало меня.
– И какое твое настоящее имя?
– Почему твои родители не разводятся?
Даже будучи пьяным, он оставался придурком. Я была почти уверена, что он уже все понял, просто хочет, чтобы я сказала это сама.
Я встречала атеистов и раньше, и большинство из них уважают тех, кто верит. Однако Коул не из их числа. Выглядит так, будто у него свои счеты с Богом, и он использует любой предлог, чтобы высмеять его существование.
– Твой день рождения не в ноябре, – отметила я, сменив тему. – В прошлом году Кристиан устроил тебе вечеринку в честь дня рождения в ноябре.
Он пожал плечами.
– И?
Сейчас август.
– Ты соврал.
Коул ухмыльнулся.
– Как я уже сказал… все врут.
Это меня не устраивало. Особенно после того, как он попросил меня рассказать ему нечто настоящее.
Тем не менее, я была бы лицемеркой, если бы начала упрекать его, учитывая то, что я намеренно уклонялась от его вопроса.
