Он запер дверь. Туалет типа «азиан-стайл» – дыра в полу и две ступени, зато много свободного места. Феликс сел на корточки у дальней стенки, прислонившись спиной к белому кафелю. Сняв перчатку, сжал рукоять клинка, испачканного уже подстывающей кровью. Опустил голову, прижимаясь лбом к коленям, и швырнул себя в сон. Как всегда успел «запрыгнуть в последний вагон». Человек, которого он ударил ножом, умирал. Исследовать досконально его подсознание не было времени, но основные вехи Феликс увидел сразу.
Тень Фейхуана. Город – искаженное отражение реального, оплывающие стены домов сползают в реку. Издалека раздается мерный звук: напоминающий удары деревянных молотов по цзян-тан[4]. Это медленно затухающие толчки сердца.
А посреди призрачного города – глубоко пропаханная траншея. Подсознание было жестко прошито воздействием дэймоса. Не крючки, не легкая сеть или дымка – создатель кошмаров вообще не стеснялся в методах: вколотил полное подчинение, с ломкой психики. Своего рода зависимость, наркомания, потеря личности.
Присутствия хозяина не ощущалось. Но широкий, кровоточащий путь вел к нему. Феликс почувствовал, как начинает темнеть в глазах, побежал озноб по загривку. Холод куснул за пальцы. И прежде, чем человек умер, вырвался на волю из чужого гаснущего сознания, запомнив пути выхода к мирам-подсознаниям тех, других, дэймосов, которых сумел засечь.
В туалете шумела вода, хлопали двери, гудели голоса… Танатос поднялся, убирая нож, ногой нажал на педаль слива и вышел из кабинки.
Теперь надо было подумать.
…Думал он в трясущемся от старости рейсовом автобусе на заднем сидении у окна. Делал вид, что спит, натянув ворот свитера до самых глаз и опустив на голову капюшон толстовки. Куртку и нож Чжена он утопил в Тотцзян. И мутная холодная вода реки Фейхуана охотно приняла подарок, поглотив темной глубиной.
Рядом похрапывал пожилой мужчина, источая запах нафталина от одежды, жареного чеснока и дешевого одеколона. Эта дикая смесь ароматов внезапно напомнила Феликсу Нестора, достающего из старого шкафа выходной пиджак, провонявший средством от моли. И один из важных разговоров с учителем вспомнился очень ярко.
– Ты хочешь меня использовать, – уточнил молодой танатос, сидя на колченогом табурете в мастерской наставника и наблюдая, как тот орудует рубанком.
– Чтобы убить его… их, надо быть рядом, – хмуро говорил Нестор, снимая широкие кольца стружки с соснового бруска.
Феликс понимал это. Чтобы взаимодействовать, вернее уничтожить сильного дэймоса, необходим физический контакт. Чем ближе, тем лучше. Значит, придется попасть в Бэйцзин.
– Почему не едешь сам? – спросил он учителя.
Нестор выразительно взглянул на него из-под кустистых бровей.
Феликс понимал, что вопрос скорее риторический. Он знал ответ. Несколько ответов. Или мог предположить.
Танатос был стар. На физическом уровне. Сил сна у Нестора оставалось на десятерых дэймосов. Однако долгое путешествие в другую страну вымотало бы его. Но самое главное было не в этом.
– Боишься? – спросил он неожиданно ученика, погрузившегося в размышления.
– Естественно нет, – отозвался тот без тени сомнения.
Старый танатос кивнул, как будто услышал нечто само собой разумеющееся, и уступил место у верстака Феликсу. Тот взялся за две теплые, отполированные многими прикосновениями рукоятки и стал снимать резцом-ножом слой дерева, добиваясь нужного размера детали.
