– Да кое-что… он соорудил виселицу с опускающейся подставкой… должно быть потратил на это не меньше получаса.
– Что-нибудь еще?
пауза… покашливание…
– Тело было совершенно голым.
– Ты уверен что в этот момент он был один?
– Абсолютно… Городишко маленький… проверить нетрудно.
– А одежда… брошена как попало?
– Аккуратно сложена.
– А инструменты которыми он пользовался?
– Каждый инструмент положен на место… сарай использовался в качестве мастерской… Помимо всего прочего Харрисон увлекался плотничьим делом.
– У Харрисона был магнитофон?
– Откуда мне знать? Если тебе так интересно могу дать телефон в Научно-исследовательском отделе.
– Странно что их может заинтересовать ничем не примечательное самоубийство.
– Многое из того чем они занимаются всем прочим кажется странным. Я точно знаю что одно время они занимались этим делом… Спросишь добавочный 23… Мистер Тэйлор.
По интонации с которой он повторил имя я понял что мистеру Тэйлору обо мне известно.
– Да мистер Ли?
– Я хотел бы получить кое-какую информацию о человеке по имени Харрисон который два года назад покончил с собой… загородный дом неподалеку от Сэндхилла…
– Я помню это дело… лучше не по телефону… Может быть встретимся сегодня в баре «Чанду»? Часов в шесть?
Мистер Тэйлор был одет в светло-голубой костюм плечи столь широкие что возникала мысль о физическом недостатке… маленький шрамик на месте прооперированной заячьей губы… багровое лицо… светло-голубые глаза. Мы отыскали укромный уголок. Мистер Тэйлор заказал коктейль с шотландским виски.
– К моменту смерти Джону Харрисону было двадцать восемь… Человек он был весьма состоятельный… квартира в Пэддингтоне… загородный дом… интересовался оккультными науками… писал плохие стихи… рисовал плохие картины… хотя хороший плотник… сам сколотил себе мебель.
– У него был магнитофон?
– Да у него было три магнитофона с дополнительными проводами так что он мог воспроизводить и переписывать с одного на другой. Они находились в Паддингтонской квартире.
– Вы слушали его записи?
Он выпил полбокала.
– Да я прослушал его записи и прочел его дневник. Похоже его преследовала навязчивая идея виселиц… сексуальные аспекты сами понимаете.
– В этом нет ничего особенного… если учитывать провода…
Он допил коктейль.
– Да в этом нет ничего особенного и именно этим занимается наш отдел.
– Вы допрашивали в этой связи молодого человека по имени Теренс Уэлд?
– Юного «Добряка»? Да этого субъекта я допрашивал.
– Он и вправду оказался добряком?
– Именно так. Я считал что он несет непосредственную ответственность за смерть Харрисона. Когда я ему об этом сообщил он сказал:
«Ну и что я такой молодой?»
Точно. А потом рассмеялся.
– Звук интересный?
– Весьма.
– Вы его записали?
– Конечно.
– Довольно глупо с его стороны как по-вашему?
– Не так уж и глупо. Просто он мыслит не так как мы. Возможно он не может так не смеяться даже если покажется что подобный смех принесет ему немало вреда.
– Я бы сказал что «Добряк» и есть этот смех… единственный способ существования «Добряка».
– Заразительный смех что ли? Да он – болезнь… вирус. Были и другие случаи. Мы стараемся чтобы они не попали в газеты.
– И случаи о которых никто не слыхал? Вероятно цель операции в том чтобы отпала необходимость в реальном повешении… смерть объясняемая естественными причинами… или жертву одолевает вирус… Да и сам «Добряк» мог вполне быть «повешен».
– Разумеется я думал об этом. Здесь мы имеем дело с биологическим оружием но пока неизвестно какие силы и с какой целью его используют.
