– А почему ты не уйдёшь от неё?
– Грозит, что не даст видеться с сыном.
– А сколько ему лет?
– Десять. Самый возраст, когда хочется с ним пообщаться, что-то рассказать. У него такие вопросы глубокие возникают… А ей на всех наплевать. Хотела квартиру продать, да, к счастью, мать выступила против – на неё квартира записана.
– Как всё сложно у тебя, – сочувственно прошептала Ксюша.
Олег невольно залюбовался ею – её русые волосы чуть растрепались и лежали крупными локонами на плечах. Пока она его слушала, то, по всегдашней своей привычке, так теребила мочку уха, что казалось, длинная серёжка в виде серебряной капельки не выдержит такого натиска. Когда она наклонялась к нему, задавая вопрос, серые большие глаза и тёплая улыбка освещали её лицо.
Ксения ещё ничего не знала о нём, а он почти не знал её, но у них обоих было такое ощущение, что они дружны уже очень давно и давно доверяют друг другу.
– А ты счастлива в браке? – после недолгого молчания спросил Олег. Он тоже залез на свою кровать, но спать ему совсем не хотелось.
– Не знаю, – на её лице появилась грустно-мечтательная улыбка, – когда я выходила замуж, то думала, что буду очень счастливой. Но права оказалась моя мудрая бабушка, которая предупреждала меня, что мы с Гришей очень разные. Да и детей у нас нет… Веришь ли, иногда даже не знаю, о чём поговорить с мужем за обедом или ужином. Разве это нормально? О своих делах он не рассказывает, а мои его не интересуют… И в последние годы мне было бы очень скучно, если бы не театр. – Она закрыла глаза, – если бы ты знал, как мне нравилось работать в театре… В нём столько жизни, столько эмоций… Хорошо, что меня приняли в Михайловский. Правда, говорят, здесь не просто получить роль новеньким солистам, но мне повезло – видишь, Плетнёв со мной стал заниматься, а завтра я выступаю со Стасовым, – с гордостью закончила она.
Ему не хотелось пугать Ксюшу, но промолчать он не мог.
– Ксения, остерегайся этого человека…
– Кого? Стасова?
– Да, ты, наверное, слышала, что он известный ловелас, говорят, у него и дети есть от разных браков.
– За кого ты меня принимаешь? – рассерженно ответила Ксюша, – я не собираюсь крутить с ним роман, тем более что я всё-таки замужем, и больше всего на свете ненавижу враньё, а потому изменять мужу не собираюсь.
– Ты не собираешься, а ему наплевать на твои желания… Берегись его.
– Не беспокойся, я девочка взрослая – сумею за себя постоять.
Повисла неловкая пауза, и Ксюша решила устроиться поудобнее на кровати.
– Давай спать, спокойной ночи, – произнесла она, и Олег согласно ответил:
– Спокойной ночи…
Утром Олег ещё спал, когда Ксюша потихоньку вышла из его каюты, надеясь так рано никого не встретить из хористов. Она аккуратно прикрыла дверь и повернулась… На неё во все глаза глядела Юлька… Вид у подруги был ошарашенный.
– Ну ты даёшь, Ксюха, не теряешься, – растягивая слова, произнесла она. – А по виду тихоня…
Ксюша дёрнулась оправдаться, но вспомнила, как пошло и глупо звучат в таком случае слова: "Это не то, что ты подумала" и промолчала. Что толку оправдываться? Юля всё равно не поверит. Ксюша развернулась и пошла к себе собираться – теплоход подходил к Нижнему Новгороду, где должен был состояться самый ответственный для неё концерт. От волнения Ксюша ощущала тяжесть в желудке и за завтраком не смогла съесть ни крошки. Олега она не видела, да и не до него ей было сейчас…
