– Может, ты преувеличиваешь, не такая уж она ненормальная, что она – сына своего не любит? – лениво поинтересовался Лёва, отхлёбывая из кружки тёмное пиво и давая знак официанту, чтобы он принёс им ещё.
Кафе было уютным: негромкая музыка в неярко освещённом помещении, обитые кожей диваны, тёмные массивные столы, а официанты и повара – только мужчины, поэтому друзьям казалось, что они сидят в клубе, куда женщин не пускают, но, как водится, только о них и говорят…
Олег поднял голову и обратил на друга голубые глаза, уже чуть замутнённые от выпитой не одной кружки пива.
– Любит, наверное, – пожал он плечами, – только любовь у неё своеобразная. Мне кажется, что она любит себя, а остальных ломает… Но больше всего… – он стукнул кулаком по столу, и официант вопросительно замер над ним, словно раздумывая – нужна ли ему ещё одна кружка пива, – …больше всего меня бесит этот тип… Вы бы видели его лицо: наглое, холёное, а главное, уверенное в своей власти над Татьяной. Убил бы…
– А как получилось, что она увлеклась им? – спросил Вадим.
– Да я сам виноват… – понуро сказал Олег, – всё время бегал где-то: то с вами на концертах, то на конкурс флейтистов ездил в Венгрию, то с театром на гастроли… И что получил? Ну есть у меня бумажка, что я занял второе место на конкурсе, денег заработал с вами, да на халтурах… А семью потерял…
– Семья семьёй, а своей профессией тоже надо заниматься. Многие так живут, но не у всех жёны попадают в секту.
– Может, тебя по самолюбию бьёт, что Татьяна этого гуру предпочла тебе? – насмешливо спросил Лёва.
Олег вскочил и в ярости схватил его за куртку, но тот вырвался и усадил друга на место.
– Да, и это тоже… – закричал Олег, – я что не могу ревновать свою жену? Думаешь, такой бездушный? Если бы я не боялся оставить сына один на один с сумасшедшей матерью, набил бы этому хлыщу морду, а секту бы его разгромил. Да, боюсь, и результата не будет, и сам за решётку попаду.
– Слушай, а давай ему обедню испортим, – с пьяненькой ухмылкой предложил Вадим.
– Как это?
– А так: будем стоять под окнами и играть похоронный марш, как только начнётся заседание, – Вадим еле говорил, потому что представил, как это будет, и начал давиться от смеха.
Лёва удивлённо вскинул брови, но ничего не сказал. Олег подумал и кивнул:
– Идея класс! Давай… Лёва поможешь? Только на чём мы будем играть?
– Ты на трубе. Сможешь? – загорелся Вадим, – ты же вроде в армии играл в оркестре, – Олег кивнул, усмехаясь, – Лёва на скрипке, а я клавиши не унесу, поэтому возьму тарелки у нашего ударника и подыграю вам в долю… Согласны?
Нельзя было сказать, что осторожный Лёва был в восторге от такой идеи, но дружба – есть дружба, поэтому он согласно кивнул. Олег оживился:
– Давайте сыграем, секту мы не разрушим, но кровь ему попортим.
– Слушай, а как хоть фамилия этого учителя жизни? Я почитаю в интернете про него, может, что-нибудь полезное узнаю – пригодится, – спросил Лёва.
– У нашего учителя жизни фамилия… – Олег сделал многозначительную паузу, – Гробовой!
– Да-а, – протянул Вадим, – ты точно уверен, что стоит бороться за бабу, которая пошла за гуру с такой фамилией?..
Они встретились на детской площадке, недалеко от того места, где любил играть в футбол Валентин. В руках Лёвы была скрипка в тёмном кожаном футляре, Олег держал трубу, нетерпеливо перебирая кнопки, словно вспоминая произведение Шопена. Они ждали Вадима, который позвонил, что немного опаздывает. Разговаривать ни о чём не хотелось. Теперь на трезвую голову задумка уже не казалась такой весёлой, и никто не мог предсказать последствий. Но отступать Олег не хотел, поэтому был благодарен Лёве, что тот его не отговаривал… Наконец, послышались быстрые шаги третьего друга, и на площадку забежал запыхавшийся Вадим.
