– А не ты ли убийц защищаешь?
– Мы говорим про тебя, а не про меня. Ты не понима…
– Это ты не понимаешь! – перебиваю с клекотом в горле и отталкиваю его подальше. Правда, он и на дюйм не сдвигается. – Еще я к советам адвоката киллера не прислушивалась!
– Эй, – мужчина окликает и морщится. – Это моя работа. Не более. Ты же учишься на юридическом. Должна понимать, что это всего лишь ремесло.
– И? Ты сам выбрал специализацию: защита последних подонков! Покрывать преступников аморально!
– Ты про того парня, которого я защищал вчера? Вообще-то… его подставили. Этот человек и близко не преступник.
– Ну конечно! – я вскидываю руки.
В душе бурлит лава. Злюсь на Макса, на адвоката, на себя. На всех!
– Мне нужно домой.
Адвокат отступает, и я спешу покинуть спальню. Попадаю в гостиную. Просторную и, конечно же, белую. Панорамное окно занимает почти всю стену. Стекол касаются облака. Я подхожу к подоконнику и понимаю, в каком районе оказалась. Да, я знаю это место. Новейший жилой комплекс города… Примерно двадцатый этаж. Вот как живут люди, продавшие душу.
Скриплю зубами и шагаю дальше. Наклоняюсь, чтобы снять повязку на колене – марля сползла до щиколотки. Хорошо я треснулась, однако. Чуть не падаю, пытаясь разглядеть ранение, но руки мужчины подхватывают меня в полете.
– Ты всегда такая неуклюжая?
Замечаю, что он успел переодеться. Черные джинсы и рубашка. За минуту?
– А ты всегда такой вездесущий?
– Я адвокат, – смеется он и сдергивает повязку с моей ноги. – Мне положено.
Я вдруг осознаю, что повязка на голой ноге. Голой! Он что, колготки с меня снял?
– А где…
– Порвались, к сожалению.
Вижу насмешку в его глазах. Непривычную. И ужасно смущаюсь, представляя, как он пытался с меня их стянуть, чтобы повязать марлю на окровавленное колено.
Дьявол!
– Боюсь спрашивать, как ты их снял…
– Да, лучше не спрашивай.
Задыхаюсь от недовольства, но сдерживаюсь и ныряю в прихожую, чтобы не видеть эту ядовитую и холодную ухмылку!
Мое пальто сиротой висит на крючке. Сдергиваю его и, пока одеваюсь, понимаю, что квартира до жути пустая. До ужаса не за что зацепиться. Еще и свет тусклый. Хожу в полутьме.
Просовываю ноги в туфли. Рефлекторно гляжу в зеркало на стене.
Ну и ну… Круги размазанной туши. Помада, видимо, съедена. Пытаюсь стереть пальцем темные пятна под веками. Похожа на проститутку! Разноцветные радужки добавляют образу некое биполярное сумасшествие.
Приглаживаю растрепанные русые волосы. Хлопаю себя по карманам. Так, отлично, ключи во внутреннем, телефон – справа. Достаю, чтобы проверить звонки. Не включается. На экране паутина из трещин. Даже задняя камера разбита в хлам. Как?!
– Разбила? – бесцветно любопытствует адвокат. Все это время он стоял у стены и пил мой эспрессо. – Ты сильно упала. Извини, я виноват. Не заметил тебя, когда твой милейший друг замахивался.
Я поднимаю глаза. Извинения отнюдь не похожи на извинения. По лицу вижу, что ему плевать.
– Не торопись, – говорит он, пожимая плечами. – Я еще кофе не допил.
– В смысле?
– Люблю, когда девушка смотрит, как я пью кофе…
– Издеваешься?
Он снова улыбается. Остро. В его улыбке смешано много всего: ирония, пассивная агрессия, любопытство. В голове из-за этого начинают крутиться бесконечные догадки насчет того, почему я очутилась сегодня в этой квартире.
– Я тебя подвезу. Вот в чем смысл.
– Спасибо. Доберусь сама.
– В ливень?
– Да, в ливень.
