Как назло, сегодня в сельмаге никого не было – только Пронька, продавщица, сидела за прилавком и лениво обмахивалась газетой. Анна Прохоровна и так и сяк пыталась разговорить её, но та отвечала односложно, всем видом показывая – мол, что пристала? Купив несколько буханок чёрного и пару белого, женщина не спеша побрела домой. Но не успела отойти от магазина, как на горизонте замаячила толпа, которая шла ей навстречу. Судя по бурному обсуждению и активной жестикуляции, случилось что-то действительно из ряда вон.
Между Анной Прохоровной и сельчанами оставалось ещё не меньше десятка шагов, когда Елизавета Говорова взволнованно, почти крича, спросила:
– Нюр, ты Манюню не видала?
– Не, бабы, не видала. А што случилось-то?
– Шо-шо. Манюня пропала. Петровна уж с ног сбилась её искать. Ну а мы ей в подмогу.
– Дык как она могла пропасть-то? – никак не могла взять в толк Анна Прохоровна. – Она детка вроде послушная, со двора без спроса ни ногой…
– Да знаем мы! – перебила Елизавета Ивановна. – Вот и кинулись искать немедля! Да ещё и Нинка вдруг сорвалась в город…
– Так, бабы, погодите, а где её видели последний раз? – начала соображать Ломова.
– Так Петька, водитель наш на аутобусе…
– Да не Нинку!
– Аа, Маньку-то. Манька Нинку провожала до дороги, а Петровна что-то стряпала – не вышла. А когда хватилася, по улице пацанята мимо проходили. Мухинский да Орловых.
– А их спрашивали?
– Нет. Или да? – допытывалась Елизавета Ивановна. Бабы только пожимали плечами.
– Дык спросить надо! – Анна Прохоровна развела руки, делая тем самым знак идти обратно.
Почти всю дорогу молчали, изредка переговариваясь шёпотом на сторонние темы. Подойдя к нужным домам, решили для экономии времени разделиться: часть с Анной Прохоровной отправились к Мухиным, остальные с Елизаветой Ивановной – к Орловым.
Оба пацана оказались дома – пережидали самую духоту. И оба перетрухнули при виде толпы взрослых.
Орлов, поняв, что от него хотят, рассказал, что Манюня, когда они с Игорем шли по улице, промчалась мимо них на ржаное поле. Увидев, что взрослые ему верят, он расслабился и к концу своего рассказа обнаглел настолько, что даже позволил себе отпустить крепкое словцо в адрес девочки. Однако лёгкий подзатыльник от тёть Лизы вернул его с небес на землю.
Мухин же дрожал как осиновый лист, но сообщил то же, что и друг, только путался, кто в каком направлении шёл. Однако оба, не сговариваясь, промолчали, что задирали девчонку.
Минут через десять, с разницей в пару минут, бабы вернулись на дорогу.
– Так, бабоньки, рожь у нас нынче где посажена? – утирая платком пот со лба, спросила Елизавета Ивановна.
– Как где? – опередила всех Матвевна. – На выезде из деревни. За Полевой.
– Тогда опять надобно разделиться, – кивнула Матвевне Анна Прохоровна. – Матвевна, Тимофевна, бегите, собирайте всех для подмоги – поле-то немаленькое. А мы начнём.
Не встретив возражения, так и поступили. Минут через пятнадцать часть сельчанок во главе с Ломовой и Говоровой дошла до поля и, не теряя времени, стала прочёсывать его в разных направлениях. Постепенно подтягивались другие жители Орлика – кто один, кто по двое. Чуть ли не последними пришли Матвевна с Тимофевной.
И тут все повернули головы на звук милицейской сирены. Она взвыла ещё пару раз и умолкла. Остановился и автомобиль. С пассажирской стороны почти тут же вышла молодая светловолосая женщина. А водитель, поправляя рубашку, появился чуть погодя. Бирюкова и Шутов.
