Бисмарк и Россия. 1851-1871 гг. - страница 25

Отношение «Московских ведомостей» в 186о-е годы к Пруссии как поборнице интересов германского населения и немецкой национальной идеи в целом было даже благожелательным. Это во многом явилось оборотной стороной той критической позиции, которую Катков занял в отношении австрийской дипломатии и французской политики. Дружественный Пруссии тон «Московских ведомостей» стал меняться лишь в начале 1869 г., когда Пруссия не оказала должную поддержку российской делегации в ходе заседаний парижской мирной конференции по урегулированию событий, связанных с восстанием на Крите. Такая позиция официального Берлина сделала для Каткова очевидным стремление Пруссии добиваться доброго расположения Петербурга при осуществлении своей собственной политики, но вместе с тем демонстрировала отсутствие у Пруссии всякого интереса к дружественной поддержке России в реализации ее собственных национальных задач.

В этом «Московским ведомостям» вторил авторитетный в российском общественном мнении литературно-политический журнал умеренно либеральной ориентации «Вестник Европы», выпускавшийся с 1866 г. по 1908 г. в Санкт-Петербурге (до 1868 г. ежеквартально, с 1869 г. – ежемесячно) Михаилом Матвеевичем Стасюлевичем (1826–1911), известным российским историком и публицистом (история самого журнала закончилась в 1918 г.).

«Вестник Европы» в оценках деятельности Бисмарка был довольно предвзятым. Отказывая Бисмарку в признании его особого политического таланта, журнал постоянно обращал внимание на его партикуляристские интересы, а также на то, что политика его кабинета была не германской, но «чисто прусской, и в то время когда нация отправляясь проливать свою кровь, в самом деле думала о своем единстве, прусские политики думали только об увеличении Пруссии»[124]. По мнению редакции журнала, истинные интересы немцев заключались в постепенном, здоровом, ненасильственном и интеллектуальном внутреннем объединении германского мира в единое государство[125], но не теми методами, которыми пользовался Бисмарк. Журнал изображал его приверженцем милитаризма, человеком, которому недостает «глубины взгляда и ширины воззрений»[126], противником либеральных ценностей: «откуда бы ни выходила либеральная реформа, Бисмарк немедленно с яростью набрасывался на нее»[127]. Редакция журнала упрекала его в личных симпатиях и предубеждениях в области международных отношений[128], а во внутренней политике обвиняла его «деспотическую натуру» в «ненависти к свободным учреждениям», «страсти к произволу», «презрении к народным правам».[129]

В отличие от политического руководства Российской империи российская пресса в самом конце 60-х гг. XIX в. демонстрировала свои явные антипрусские настроения.

В настоящей монографии показано, как на этом фоне разгорелась фактически настоящая газетная война между «Московскими ведомостями» и германскими периодическими печатными изданиями, прежде всего авторитетной «Allgemeine Zeitung» и прусской официальной «Neue Preußische Zeitung». Даже после распоряжения российского министра внутренних дел о снижении антигерманской риторики на страницах российской периодики, Катков остался верен своей линии, критикуя не столько территориальные изменения в Европе, сколько сам характер создаваемой Германской империи. В самом конце 1870 г. «Московские ведомости» отмечали «завоевательный» характер молодой империи. Они писали, что это «та самая натура, которая жила в Германской империи старого времени. Не даром германские патриоты уносились мыслью к эпохе Гогенштауфенов, и не даром мечтали о Фридрихе Барбароссе, самом хищном из всех Гогенштауфенов, который по народному сказанию не умер, а только заснул, околдованный в Кифгейзере в Гарце»