Бисмарк и Россия. 1851-1871 гг. - страница 33

. Однако это было практически невозможно. Анализируя формирующийся политический расклад в Европе, принц Вильгельм прогнозировал, что Франция попытается использовать восточный вопрос для сталкивания Австрии и России, чтобы парализовать их силы по другим направлениям[176]. В письме Мантейффелю от 15 июля 1853 г. Бисмарк называл Австрию самым слабым из всех возможных союзников Пруссии в предстоящем конфликте. Он предсказывал, что Австрия пойдет на разрыв с Россией и, вспоминая о российской помощи в подавлении Венгерской революции и заключении Ольмюцского соглашения, называл ее «самой неблагодарной». Бисмарк склонялся к непопулярной в то время в Пруссии мысли о том, что единственным союзником Пруссии была Россия[177]. Еще в 1849 г. прусский надворный советник Луи Шнейдер писал: «Хуже всего то, что Пруссия в нынешние опасные времена не имеет определенного, естественного союзника, на которого могла бы положиться. Самый естественный союзник, которому она с 1813 года обязана беспредельной благодарностью, Россия, отвергается конституционным сумасбродством, которое не хочет иметь дело и союз с самодержавной монархией»[178]. Выбор Бисмарком России ни в коем случае не свидетельствовал о его русофильстве. Главным для него было восстановление авторитета Пруссии в Германском союзе: «В действительности же я вообще не понимаю, почему мы должны преждевременно становиться на чью-то сторону без веских на то причин или лакомой приманки? Вооруженный нейтралитет, возможно с другими немецкими государствами и Бельгией, обеспечил бы нам достойную позицию, соответствующую нашим интересам, и обеспечивающую усиление нашего влияния в Германии»[179].

Политика нейтралитета Бисмарка не соответствовала внешнеполитической программе господствующей в тот момент в прусском парламенте консервативной партии, т. н. «камарильи». Ее наиболее видные представители в лице генерал-адъютанта Фридриха-Вильгельма IV Леопольда фон Герлаха, его брата Эрнста Людвига фон Герлаха, министра культуры и просвещения Пруссии Карла Отто фон Раумера и министра внутренних дел Пруссии Отто Фердинанда фон Вестфаллена выступали за сохранение ставшего традиционным международного сотрудничества Петербурга, Берлина и Вены.

Политический противник камарильи, партия «Еженедельника»[180], лидерами которой были известный юрист Мориц Август фон Бетман-Гольвег, а также прусский дипломат Роберт фон дер Гольц, графы Фюрстенберг-Штаммхайм и Альберт Пурталес, также отвергала политику нейтралитета. Она преследовала основную цель добиться реванша за Ольмюцское поражение. В международных отношениях лидеры партии считали необходимым ориентацию на союз с Англией. Англию считал важной союзницей Пруссии в решении политически вопросов и прусский король Фридрих-Вильгельм IV[181], но более – его брат, принц Вильгельм Прусский[182].

В этих обстоятельствах Бисмарку предстояло сделать выбор в пользу одной из сторон. Консерваторы справедливо ожидали от своего протеже поддержки консервативной политической линии. Как ярый сторонник монархии, борец против либеральных влияний и демократических преобразований в королевстве, Бисмарк всецело поддерживал внутригосударственный курс консерваторов. Однако он совершенно не мог согласиться с их тезисом о необходимости австро-прусского сближения, что означало бы, по его мнению, подчинение прусских интересов австрийской политике. На деле же политика Вены и Берлина все отчетливее вела к тому, что «Союзный сейм превращался в арену раздора»