– Слава богу, она дома. Вот, Алька, ты не будешь со мной одна в квартире. Но уж извини, придётся некоторое время потратить на воспитательные беседы с этой вздорной девчонкой.
– Володя, не ругай её, раз она ушла из санатория, значит ей там плохо, – попросила Аля.
– Да, конечно, я её похвалить должен за упрямство, непослушание и своевольство, – улыбнулся Владимир Юрьевич. – Знаешь, Аля, я не знал тебя, когда ты была в подростковом возрасте, но мне кажется, ты похожа была на мою Галку. Вернее, это она на тебя похожа. Смотрю на тебя и понимаю, что мало тебя в детстве пороли, вот чтобы не выросла из Галки такая же настырная, любопытная и упрямая особа, надо её чаще знакомить с ремнем.
– Если хочешь знать, в детстве я была белая и пушистая, к тому же ещё и нерешительная, и легкоранимая, так что пороть меня было не за что, – улыбнулась Аля.
– Да? А кто забрался в тайник бабушки, и выкрал у неё портфель с драгоценностями? Или ты считает, что тебя за это надо было наградить?
– Володь, в тайник я забралась уже после гибели мамы, так что пороть меня было некому, а бабе Тоне в то время со мной было не справиться. Да и не стали бы они меня наказывать, они старались всё донести до моих ушей, а не до задницы.
– Вот я и говорю, зря тебя в детстве не пороли, с ушами-то у тебя проблемы, так как в голове сквозняк гуляет. То, что в одно ухо влетает, быстро выдувается в другое. Придётся мне, на правах твоего родственника, исправлять огрехи в твоём воспитании. Если ты хоть раз попадёшься мне в какой-нибудь закрытой квартире, привезу в Междуозерск, привяжу к скамейке и так выпорю вожжами, что всякий интерес к любой сыскной деятельности пропадёт.
– Ты мне не родственник, а свояк, или как там это называется? Родственники – это те, кто состоит в родственной связи – братья, сестры, отец, мать. А родственники супруга – свояки. Володя, ты меня прости, но ты никого выпороть не сможешь: ни меня, ни Юрку, ни Галку.
– Это ещё почему?
– Ты добрый. Нет, с виду ты суровый, особенно когда брови сводишь и хмуришься. И когда на наши грешные головы кары разные обещаешь, некоторые, кто тебя плохо знает, тебя даже боятся. Но я знаю, что ты добрый, и Галка, кстати, тоже знает, она тебя любит больше всех.
– Допустим, посадить тебя в КПЗ, мне никакая доброта не помешает, а что Галка любит меня, я знаю. И даже знаю – почему. Только, Аля, не надо больше об этом говорить. Я ещё сам не решил, как мне поступить. Когда Галя узнала, а ей тогда только шесть лет было, что она не родная дочь моего брата, очень переживала, особенно после гибели Нади. Она боялась, что Митя её бросит, раз она ему никто, а мы от неё откажемся. Конечно, Митька приложил к этому руку. У него, как только любовь начиналась, так Галка ему мешала, и он её… Сама знаешь.
– Знаю. Первой предположение, что ты её отец высказала Марина Северцева, когда Надя ещё была жива. Тогда наше с тобой знакомство ещё не состоялось, я сломала ногу и лежала в больнице, а вы умудрились упустить Анфису и Соломона. Соломон выплыл потом в Медвежьем Углу, а Анфиса как сквозь землю провалилась. Мы разговаривали, а маленькая Галка нас подслушала, а потом уже в Междуозёрске, когда все узнали, что своих детей Митя иметь не мог, решили, что ты её настоящий отец. Это тебе только казалось, что никто не видел, как ты к Наде относился.
– Зато Галка успокоилась, и не боится больше, что мы от неё откажемся, как от чужой нам. А вот Митю, хоть и называла папой, но боялась. Я рад, что она меня не боится, и пусть считает меня своим отцом, скрывая это. Когда она подрастёт, я расскажу ей о её настоящих родителях, я бы и сейчас рассказал, но она опять начнёт переживать, что не имеет к нашей семье никакого отношения. И ты не проговорись!
