– Волки, – прошептала она, забравшись к нему в повозку. – Там, в лесу.
– Понятное дело, – сказал он, не глядя на нее.
– Они меня напугали.
– Да ну? – Он сплюнул. – А говорят, ваша порода с волками запанибрата.
– Нимерия была лютоволчица. – Арья обхватила себя руками. – Это другое дело. И потом она убежала. Мы с Джори бросали в нее камнями, пока она не отстала, иначе королева приказала бы ее убить. – Ей грустно было вспоминать об этом. – Могу поспорить: будь она в городе, она не дала бы им отрубить отцу голову.
– У мальчика-сироты отца нет – забыла? – Кислолист окрашивал слюну в красный свет, и казалось, что у Йорена изо рта идет кровь. – Нам надо бояться только тех волков, что ходят на двух ногах, – тех, что спалили ту деревню.
– Я домой хочу, – жалобно сказала Арья. Она очень старалась быть храброй, свирепой, как росомаха, и все такое, но в конце-то концов она всего лишь маленькая девочка.
Черный брат оторвал от кипы еще пучок кислолиста и сунул в рот.
– Надо было мне оставить тебя там, где взял, мальчик. Всех вас. В городе, сдается мне, безопаснее.
– Мне все равно. Я хочу домой.
– Вот уж скоро тридцать лет, как я вожу людей к Стене. – Слюна пузырилась у Йорена на губах, как кровавая пена. – И за все это время потерял только троих. Один старик помер от лихорадки, парня ужалила змея, покуда он облегчался, да один дурак хотел убить меня во сне и получил нож в горло за свои хлопоты. – Он провел кинжалом вдоль собственного горла, чтобы показать ей. – Трое за тридцать лет. – Он выплюнул свою жвачку. – Наверно, надо было сесть на корабль. Так, конечно, по пути больше никого не соберешь, зато оно умнее… только я уже тридцать лет путешествую по этому тракту. – Он спрятал кинжал в ножны. – Иди спать, мальчик, – слышишь?
Она попыталась, но, лежа под тонким одеялом, все время слышала волчий вой… и еще один звук, более слабый, изредка долетающий с ветром и похожий на человеческие крики.
В утреннем воздухе стоял дым горящих богов.
Теперь они пылали все – Матерь и Дева, Воин и Кузнец, Старица с перламутровыми глазами, Отец с позолоченной бородой и даже Неведомый, изваянный как нечто среднее между зверем и человеком. Старое сухое дерево, покрытое бесчисленными слоями краски и лака, трещало вовсю. Прохладный воздух мерцал от жара, и горгульи с каменными драконами на стенах замка колебались, словно Давос смотрел на них сквозь пелену слез. Еще похоже, будто они дрожат, шевелятся…
– Злое это дело, – сказал Аллард, хотя у него хватило ума понизить голос. Дейл согласно буркнул что-то.
– Молчите, – сказал им Давос. – Помните, где находитесь. – Его сыновья хорошие ребята, но еще молодые и горячие, особенно Аллард. – Останься я контрабандистом, Аллард в конце концов оказался бы на Стене. Станнис избавил его от этой участи – этим я ему тоже обязан…
Сотни людей собрались у ворот замка, чтобы посмотреть, как сжигают Семерых. Пахло гарью. Даже солдатам было не по себе от такого надругательства над богами, которым они поклонялись всю свою жизнь.
Красная женщина трижды обошла вокруг костра, творя молитву – один раз по-асшайски, другой по-валирийски, третий на общем языке. Только последнюю Давос и понял.
– Рглор, озари нашу тьму. Владыка Света, мы приносим тебе в дар этих ложных богов, семь образов врага твоего. Прими их и озари нас светом своим, ибо ночь темна и полна ужасов.
Королева Селиса вторила ее словам. Станнис наблюдал бесстрастно, стиснув каменные челюсти под иссиня-черной коротко подстриженной бородой. Он оделся роскошнее обычного, словно для выхода в септу.
