– Ты жила в крепости Малкин?
– Только шабаш Малкинов и несколько избранных помощников обитают в башне, – помотала головой Алиса. – Но я порой ходила туда с мамой. Правда, под землю никогда не спускалась. Все там теснятся в одной большой комнате. Споры, брань, дым разъедает глаза. Папа, как Дин, в башню не совался. Он не вышел бы оттуда живым. У нас был дом неподалеку от Роули – деревни, где селятся Дины. Маулдхиллы главенствуют в Бейли, а Малкины – в Голдшоу-Бут. В основном все стараются держаться своей территории.
На этом Алиса смолкла, и я не стал больше давить. Чувствовалось, что Пендл и впрямь пробуждает в ней мучительные воспоминания – невысказанный ужас, который трудно даже вообразить.
Я знал, что ближайший сосед Джека, мистер Уилкинсон, с радостью даст внаем коня и повозку. Я не сомневался также, что кучером с нами поедет один из его сыновей, и мне не придется позже возвращаться. Однако сначала я решил пойти на ферму и рассказать брату о намерении забрать мамины сундуки.
Мы шли ходко и увидели дом Джека во второй половине следующего дня. С одного взгляда стало ясно: что-то не так.
Мы приближались с северо-востока, обогнув холм Палача, и, когда начали спускаться, в глаза бросилось, что на полях нет животных. Потом показалась ферма… Амбар превратился в груду головешек.
Гадая, что произошло, я забыл попросить Алису остановиться у границы пастбища. Нужно было поскорее выяснить, в порядке ли Джек, Элли и их дочь Мэри. Фермерские собаки должны были уже залиться лаем, но стояла тишина.
Когда, торопливо миновав ворота, мы пересекали двор, я заметил, что задняя дверь дома висит на одной петле. В горле встал ком. Я побежал, страшась самого худшего. Алиса не отставала.
Я звал Джека и Элли, но ответа не слышал. Место, где я вырос, было не узнать: все кухонные ящики выдвинуты, пол усыпан столовыми приборами и осколками посуды; горшки с травами, раньше стоявшие на подоконнике, разбиты о стены, в раковине земля. Подсвечник со стола исчез, его место заняли пять пустых бутылок из-под бузинового вина, которое мама держала в подвале. Однако больше всего меня поразило мамино кресло-качалка: похоже, в груду обломков его превратил топор. Мучительная картина – чувство возникало почти такое, как если бы вред причинили самой маме.
Спальни наверху тоже обыскивали – с постелей сорвали белье, все зеркала разбили. Однако по-настоящему страшно мне стало, когда мы добрались до особой комнаты. Дверь была закрыта, но соседняя стена и половицы забрызганы кровью. Может, это кровь Джека и его семьи?
Неужели кто-то погиб? Меня охватила паника.
– Не думай о худшем! – Алиса сжала мою руку. – Может, все не так плохо…
Я не мог отвести глаз от багровых капель на стене.
– Давай зайдем в комнату, – предложила Алиса.
Я в ужасе посмотрел на нее: как в такой момент она могла думать об этом?
– По-моему, нужно заглянуть внутрь, – настаивала девочка.
Я рассердился, но толкнул дверь – она не поддалась.
– Заперто, Алиса. Только у меня есть ключ. Значит, никто туда забраться не мог.
– Том, пожалуйста…
Для надежности я носил ключи на шее: один большой от двери и три поменьше от самых массивных сундуков. Кроме того, у меня имелся ключ, сделанный кузнецом, братом Ведьмака по имени Эндрю; он открывал практически любой замок.
Без труда отперев дверь, я вошел внутрь. И остолбенел: кто-то побывал и в комнате. Она была совершенно пуста. Три больших и несколько маленьких сундуков и коробок исчезли.
