Былой задор среди староверов поутих. Каждый понимал, что ее слова не были лишены смысла. Но никто пока не имел ни малейшего понятия, как они могли поладить друг с другом. Взять и поменять все в одночасье просто невозможно. И Каяра это знала, но не собиралась об этом говорить. Сейчас ей нужно было не поддержать их, а встряхнуть. Поставить правильные цели. Лишние упоминания о сомнениях здесь были ни к чему, они бы только все усугубили. Тем более ей и так предстояло сказать нечто, что подольет сейчас масло в огонь. Но по-другому поступить она не могла.
– Как вы все знаете, вчера Варгос Делая, глава клана Делая, совершил непростительное преступление. Он пытался убить меня, одну из последних вальмирий, живущих на земле. Все вы понимаете, что силы калгалы во много превосходят не только силы представителей других рас, но и вальмириев! Одному вальмирию с ним не совладать, даже при поддержке целой армии. Своими действиями он пытался не только лишить меня жизни, он собирался лишить всех вас шанса на победу! И он заплатил за свое преступление.
– А как же клан? Они предатели! ― выкрикнул один из староверов.
– Да. Делая предатели. Предатели кодекса. Они предали свою кровь. Но! Они получили второй шанс и приняли мои условия. Клан Делая должен был стать частью Триединства. Если они станут новообрядцами, то и судить их будут по новым законам.
– В честь чего им такая честь? ― с презрением спросила Офелия, глава ведьмовского клана Отронос.
– С тех пор, как староверы покинули земли Аресала, у каждого из них появилось право выбора. Они свободны решать, оставаться ли преданными кодексу или обратиться в новую веру. Делая избрали свой путь.
– Делая называли себя староверами, когда сношались с людьми! ― с еще большей яростью возразила Офелия.
– Когда кто-либо из вас последний раз встречал кого-то из клана Делая?
В толпе повисло молчание.
– Прошли века с тех пор, как они уединились на своих землях. И учитывая сложившуюся ситуацию, мною было принято решение дать им возможность искупить свои грехи на поле боя. Они отреклись от своих человеческих жен и мужей и пришли сюда, чтобы пролить свою кровь, пусть и под знаменами Триединства.
Несколько ведьм из клана Отронос презрительно фыркнули.
– Однако, я вынуждена спросить тебя Лурет, ― Каяра повернулась в сторону старой волчице. ― Приняло ли вас Триединство.
– Мы все еще обсуждаем условия нашего вступления в коалицию…
– Все еще?
Лурет встрепенулась, улыбка исчезла с ее лица, зато появилась на лице Офелии.
– Да, Княже, ― понизив тон произнесла она.
– Если клан Делая не является частью Триединства, то кому вы принадлежите? Каким законам вы подчиняетесь?
Лурет не могла ответить на этот вопрос. Если бы она осмелилась произнести, что верна законам кодекса, то тут же бы приговорила себя и весь свой клан к смерти. Кодекс никогда не прощает. И она это знала слишком хорошо.
– Я не могу позволить все вольному клану ходить среди новообрядцев и староверов. И те, и другие обязаны жить в мире, согласно своим законам. За тех и других есть кому поручиться. Но что мы можем ждать от вас?
– Великая Княже, прошу вас дать нам время. Мы должны были встретиться с Советом вчера вечером, но встречу отменили.
– Возможно, вы не нужны даже Совету?
Лурет прикусила губу, мышцы на ее шее нервно задергались. Сейчас ее жизнь весела на волоске.
– Что же, я не могу ответить на этот вопрос за Совет Триединства. Но и не могу ждать годами, пока вы договоритесь.
