Вообще-то в последнее время смутные сомнения стали отравлять душу девушки. Какая-то неопределенная тревога заставляла неожиданно сжиматься сердце. Вот и сегодня тоже, хотя все эти чувства мучают ее уже не первый день. Рэйм очень изменился. Нет, он оставался таким же пылким любовником, доводящим ее до чувственного умопомрачения, но всё же стал неуловимо другим. Она чувствовала это пока еще бездоказательно, на уровне интуиции, но не находила в себе смелости заводить первой речь об этих изменениях в их отношениях.
Посмотрев на Рэйма, вошедшего в спальню без всякого намека на раскаяние из-за опоздания, она не удержалась от упрёка:
– Посмотри: на улице уже глубокая ночь.
Диэнна с трудом сдержала досаду, пытающуюся завладеть ее тоном.
Рэйм машинально посмотрел в окно, наливая из хрустального графина себе в стакан немного рубиновой жидкости.
– Будешь? – спросил он, не отреагировав на ее слова.
Девушка отрицательно покачала головой и обиженно отвернулась, сосредоточив свой взгляд на распахнутом окне. В нем блистал огромный купол ночного неба, усыпанный яркой звездной пылью, слышались мерный рокот волн и пение цикад. В воздухе ощущался легкий прохладный бриз, который наполнял комнату морской свежестью. Летняя ночь жила своей магической жизнью, насыщенной волнительным предчувствием колдовских чар и волшебных превращений, не затрагивая происходящего в этой спальне. Диэнна чувствовала что-то нехорошее, но объяснить свои предчувствия не могла.
Она посмотрела на Рэйма. Он сидел в кресле, прислонившись к спинке и вытянув свои длинные ноги. Вино наполовину было выпито, но его задумчивый взгляд не отрывался от остатка темно-красного цвета. О чем он думал, девушке было неведомо, хотя она много бы отдала в эту минуту за то, чтобы проникнуть в его мысли. И всё из-за того, что в последнее время она перестала его понимать.
Если раньше он, как только переступал порог ее спальни, начитал нетерпеливо сбрасывать свою одежду и, заключив в свои объятья, неистово целовать каждый сантиметр ее тела, то теперь он просто приходил и брал то, что считал своим. Не спеша и когда считал для себя необходимым. Её чувства в расчет не брались.
Что испытывал Рэйм к ней сейчас, Диэнна не знала. Он стал холоден, отстранен, не выражал никаких эмоций. Только телесная страсть осталась неизменной визитной карточкой его посещений. Она почему-то боялась спросить о его чувствах, ибо интуитивно знала, что ответ ей не понравится. И молчала, надеясь, что все осложнения в их отношениях пройдут сами собой, без ее участия.
К тому же и ее любовь претерпела какие-то изменения, стала не столь глубокой что ли. Может, просто трансформировалась в привычку и это нормально? Без особой на то причины Диэнна вдруг заметила, что ее наполненность сильными положительными эмоциями, которые она испытывала в течение всех лет любовной связи с Рэймом, стала ослабевать. Поэтому девушка уже точно не знала: ее любовь к Рэйму – это чувство или отношение?
– Рэйм, ты меня любишь? – вопрос вырвался из души непроизвольно, помимо ее воли. Наверное, на подсознательном уровне он очень волновал ее, а сейчас потребовал немедленного ответа, чтобы успокоить сердце, которое от волнения замерло в груди.
– Люблю, – прозвучало в тишине ожидания, но как-то безлико, без эмоций, без чувств.
– А почему тогда ты не идешь ко мне? – призывно улыбнулась Диэнна и сбросила с себя простынь, обнажив соблазнительное тело, от вида которого у Рэйма всегда закипала кровь и он накидывался на нее, как умирающий от жажды при виде оазиса с водой.
