Битва за небеса - страница 48

Надо было что-то делать…

2

Резкий сигнал тревоги поднял их в полтретьего утра 1 мая 1960 года. Над пакистанским Пешаваром медленно светлело небо. Утро обещало быть погожим и теплым. По небу плыли редкие облачка. Позавтракав и надев летные, обтягивающие тело скафандры, два пилота долго дышали чистым кислородом в боксе с белоснежными стенами, насыщая кровь жизненосным газом. Правда, лететь на задание предстояло только одному из них. Сыну сапожника из штата Вирджиния, лейтенанту Френсису Гарри Пауэрсу. Пилоту секретного подразделения «10–10» Центрального разведывательного управления, работающему на государство за две с половиной тысячи долларов в месяц.

Он был почти в полном спокойствии. Ему предстоял уже не первый подобный полет за четыре года. Странным представлялось только одно – место старта. Обычно их U–2 вылетали с базы Инжирлик в Турции. А тут вот перебросили в Пакистан. Ну не все ли равно?

Припав к респиратору, Пауэрс погрузился в воспоминания. С 1956–го пришлось летать над Черным морем, Закавказьем, вторгаться в русское воздушное пространство над Средней Азией. Поднимаясь из Инжирлика, обычно прокладывали курс до озера Ван, откуда поворачивали на Тегеран, а уже оттуда к Каспию. Рубежи Союза пересекали обычно из Афганистана. В августе 1958–го он перегнал самолет в норвежский Буде по маршруту «Инжирлик – Афины – Сицилия – Рим – Франкфурт-на-Майне – Ставангер». Там его ждал командир подразделения «10–10» полковник Бирли. (В 1999–м из Инжирлика самолеты НАТО будут летать на бомбежки Югославии.)

Сначала было страшно. Потом – даже интересно. Они воображали себя бравыми парнями из фантастических рассказов Роберта Хайнлайна. А самолеты-разведчики казались ракетными шлюпками, парящими над неведомой, враждебной планетой, населенной странным народом. Совсем непохожим на них, сидящих в кабинах…

Кислород, шипя, тек в маску. А рядом полковник Шелтон методично давал инструкции. Теперь стало ясно – лететь выпало лейтенанту Пауэрсу. Шелтон развернул карты. Маршрут пролегал от Пешавара на Аральское море, откуда предстояло идти на Свердловск, Киров, Архангельск и Мурманск. А оттуда прямиком к базе в норвежском Буде. В случае недостатка горючего или кислорода можно было повернуть на Норвегию, не долетая до Мурманска, у Кандалакши на Кольском полуострове.

Пауэрс красным карандашом помечал участки, над которыми надо обязательно пролететь, включая мощную фотоаппаратуру. Главное – это русский ракетный полигон а казахстанской пустыне Бетпак-Дала, знаменитый Сары-Шаган. Пауэрс не знал, что мы там делаем. А там вовсю шли испытания уникальной противоракетной системы «А», детища

Кисунько, которая потом послужит основой сильнейшей в мире противоракетной обороны Москвы …

Впрочем, целей для разведки хватало. Русские аэродромы и базы баллистических ракет. Промышленные районы Урала.

В карманы летного комбинезона легли нож, тяжелый столбик золотых червонцев, хрустящая пачка русских рублей. Пауэрс передернул затвор длинноствольного пистолета с глушителем, хорошо знакомого оружия. К нему дали целых двести пять патронов. Стандартный набор, привычный по многим полетам.

Но Уильям Шелтон протянул ему серебряный доллар.

– На счастье, сэр?

– Скорее, наоборот… – Шелтон выдернул из монеты искусно упрятанную в нее иглу. – Это яд мгновенного действия.

– Не придавайте этому большого значения! – рассмеялся он, когда у лейтенанта вытянулось лицо. – Вы же знаете, что русские неспособны достать вас на такой высоте. У них нет ракет, которые могут маневрировать в разреженной стратосфере. Но мало ли что: двигатель откажет, высоту потеряете. Вы же не хотите попасть в пыточные подвалы на Лубянке?