Битва за прошлое. Как политика меняет историю - страница 6

Историки вообще оказались на удивление единодушны в неприятии этой инициативы. Так, академик Валерий Тишков в своей записи в фейсбуке сообщил, что знает о двух попытках создания единого учебника истории, в 1934 и в 1949 году, и что как академик-секретарь отделения истории РАН, «не хотел бы поощрять третью попытку»[22]. Академик Александр Чубарьян при обсуждении идеи единого учебника попробовал переопределить задачи историков в свете президентской инициативы. Вместо обсуждения планирования единого учебника он заговорил о том, что процесс его подготовки займет долгое время и что «нужно воспользоваться ситуацией для постановки вопроса исторического образования в школе в целом»[23]. А директор Института российской истории РАН Юрий Петров подчеркнул, что «единый не значит единственный»[24]. Ушедший в отставку с поста директора ИРИ РАН академик Андрей Сахаров также высказался против инициативы: «К созданию единого учебника истории я отношусь отрицательно, потому что считаю, что у учителя должен быть пусть и небольшой, но выбор того, как преподавать. Спорные вопросы, вариации оценки, точки зрения – все это должно быть представлено. А в едином учебнике все это будет нивелировано, а после и вовсе сведется к нулю. Такого не должно быть»[25]. Сопротивление историков введению единого учебника привело к тому, что инициатива остановилась на разработке историко-культурного стандарта, – разнообразие учебников уменьшилось, но не исчезло.

Известно несколько конфликтов вокруг учебников истории. В свое время массированную атаку со стороны консервативно настроенной части общественности и чиновников вызвали книги Александра Кредера[26], Игоря Долуцкого[27]. Атаку иного рода – со стороны либеральной и антисталинистской общественности – пережил учебник, написанный с других позиций, за авторством Александра Филиппова, Александра Данилова и Анатолия Уткина[28].

Идея создать единый учебник истории не нова. Одним учебником, в том или ином виде развивавшим концепцию «Краткого курса истории ВКП(б)», обходились в советское время. На протяжении всего постсоветского периода против разнообразия учебников выступали разные политики. Однако за время этих разговоров наступила другая эпоха. Ее отличие не только в новых средствах получения и передачи информации (интернет похоронил бумажные энциклопедии и уже отобрал у учебника привилегию считаться главным источником знаний), но и в изменившемся понимании того, что такое историческая наука.

В зависимости от угла зрения рассказчика на первый план выходили разные факты прошлого. В ХХ веке появились не только книги по истории разных стран, написанные «с точки зрения» крестьян или рабочего класса, но и по истории разных социальных групп или «побежденных». Каждая такая история истинна в том смысле, что она повествует о реальных событиях. Однако набор фактов оказывается разным. Научный же статус истории обеспечен строгой методологией поиска ответов на вопросы, и прежде всего – работой с источниками. Кроме того, разные социальные группы, народы и регионы задают прошлому свои вопросы.

Что такое с этой точки зрения единый учебник истории? В большинстве случаев это изложение истории с позиции какой-то одной социальной или политической силы и в рамках одного из существующих объяснений прошлого. Результатом борьбы за единый учебник в России стала обновленная версия учебника государственной школы, который преподносит историю государства Российского как расширяющегося и превращающегося в империю Московского княжества.