Битые собаки - страница 73
Только об одном случае так не говорят, потому что случая такого никогда прежде не было и неизвестно, будет ли. Зайцы на посёлок напали, – ещё до цунами. Тьма тьмущая зайцев, страсть глядеть. Видимо-невидимо. Откуда их столько набралось, – наверное, со всей тундры. Средь бела дня они тучей прошли по улицам и дворам, и никто им не помешал. Собаки притаились и нишкнули. Люди, объятые жутью, позакрывались где попало: дома, так дома, на работе, так на работе. Никакого ущерба зайцы не причинили, только землю помётом обгадили. Они вышли к лукоморью, с быстротой саранчи сожрали завалы морских водорослей и удалились восвояси, предоставив жителям даваться диву сколько влезет. Этот случай дядя Коля отлично помнит, но не умеет его объяснить.
В посёлок он возвращается так же не торопясь, как пришёл. Когда он добирается до места, где оставил мёртвого кижуча, там уже ничего нет, – одни кости да чешуйчатая шелуха. До ближайшего прилива.
Тамарочка
– А ну, домой, кому сказано? Санька!
– Лёля-а! Лёленька-а! Аушеньки-и!
– Драндулет! Завтра тебе не жить, понял? Не выходи.
– Боялся! Хер ты меня ещё догонишь.
– У-у, сатаняка, вывозился! У-у, паразит!
– Не хочу-у-у!
– Ах ты, паскуда!
– Сорока, ворона, деткам кашку варила…
– Я тебе дам «не брал». А кто брал? Убью гада!
– Зубастик, головастик, на верёвочке пупок!
– А ты – отщепенец! – Ин-цын-дент! У тебя отец в тюрьме.
– Трепись! Отец – честный жулик…
– Марш!
– Мам, а секс по телику будет?
– Будет, доченька, будет. Всё тебе будет, только пойдём.
– Швабра ты облезлая – вот кто. Чья бы мычала…
– Ты мне не тычь! Я с тобой свиней не пасла!
– Ну, котик, ну, заинька, ну, будь умничка, умоляю…
– Санька, стерьва, чтоб тебе распрочёрт! Ты у меня дождёшься!
Детей загоняют спать. Конец субботнего дня – конец детской вольнице. А дома духота и со двора не хочется уходить. Здесь шумно и весело: тёти ссорятся, из окон музыка гремит всякая, машины туда-сюда по улице снуют и дядя Виталька Мотыль орёт, с балкона свесившись:
– Тюря, эй, Тюря! Проспорил! Воткнули армяшки твоим грузинам по самые помидоры! Один – ноль для поддержки штанов, – ха-ха!
Под единственным во дворе взрослым деревом десятка полтора мужчин, кто сидя, кто стоя. Над ними белым светом сияет сайровая лампа на гибком шнуре. Вокруг лампы вьётся столбом насекомая нечисть и, ожёгшись, осыпается на головы и на стол, который трещит от жестоких ударов по его дощатой поверхности. Разговор всеобщий, но размеренный, под перестук:
– Сам поеду и товарища прокачу.
– Как всё хорошо начиналось. Вызывают в Москву. Еду.
– Голым задом по дороге. – Бац! – Цепляйся за двоечный.
– Обойдётся. – Бац! – Так вам, говоришь, Павлик и денег не высылает?
– Штырлиц сунул руку в карман и подумал: «Это конец. Сажусь». – Бац!
– Ничего. Где сел, там и слезешь. – Бац! – Ставь баян.
– С удовольствием. – Бац!
– С удовольствием дороже.
Бац! Бац! Бац!
– Благодаря мудрой политике…
– Я ж сказал: главное, не сцать и усиленное питание. – Бац! Бац! Бац! Бац! Бац!
– Макар Иваныч накрылся.
– Пламенный привет покойникам. – Бац!
– Колхоз поможет.
– А догонит, ещё поможет.
– Ха-ха-ха, как он его кинул.
– Телись скорей, чего тянешь?
– Себе думаю. – Бац!
– Индюк думал. – Бац!
– Ну, делай по и – вася.
– Он её где возьмёт? От сырости?
– В Московском институте международных отношений – МИМО!
– Не по росту женился. Не достанешь.
– А мы её с тубаретки.
Бац! Бац! Бац!
– Товарищ Провезенский.